его восклицания по адресу Рикардо относятся це-
ликом к области «нас возвышающего обмана».
Ну, а наши современные романтики? Думают ли они отрицать действительность
«власти денег»? Думают ли они отрицать, что эта власть всемогуща не только среди
промышленного населения, но и среди земледельческого, в какой угодно «общинной»,
в какой угодно глухой деревушке? Думают ли они отрицать необходимую связь этого
факта с товарным хозяйством? Они и не пытались подвергать это сомнению. Они про-
сто стараются не говорить об этом. Они боятся назвать вещи их настоящим именем.
И мы вполне понимаем их боязнь: открытое признание действительности отняло бы
всякую почву у сентиментальной (народнической) критики капитализма. Неудивитель-
но, что они так страстно бросаются в бой, не успев даже вычистить заржавленное ору-
жие романтизма. Неудивительно, что они не разбирают средств и хотят враждебность к
сентиментальной критике
* Эфруси, напр., с важным видом повторяет сентиментальные фразы Сисмонди о том, что увеличение
чистого дохода предпринимателя не есть выигрыш для народного хозяйства, и т. п., упрекая его лишь в
том, что он «сознавал» это «еще не вполне ясно» (с. 43, № 8).
Не угодно ли сравнить с этим результаты научного анализа капитализма:
Валовой доход (Roheinkommen) общества состоит из заработной платы + прибыль + рента. Чистый
доход (Reineinkommen) это — сверхстоимость.
«Если рассматривать доход всего общества, то национальный доход состоит из заработной платы
плюс прибыль, плюс рента, т. е. из валового дохода. Однако такое воззрение является лишь абстракцией
в том отношении, что все общество, на основе капиталистического производства, становится на капита-
листическую точку зрения и считает чистым доходом лишь доход, состоящий из прибыли и ренты» (III,
2, 375—376)69.
Таким образом, автор вполне примыкает к Рикардо и его определению «чистого дохода» «общества»,
к тому самому определению, которое вызвало «знаменитое возражение» Сисмонди («Р. Б.» № 8, с. 44):
«Как? Богатство — все, а люди — ничто?» (II, 331). В современном обществе — конечно, да.
200 В . И . ЛЕНИН
выставить враждебностью к критике вообще. Ведь они борются за свое право на суще-
ствование.
Сисмонди пытался даже возвести свою сентиментальную критику в особый метод
социальной науки. Мы уже видели, что он попрекал Рикардо не тем, что его объектив-
ный анализ остановился перед противоречиями капитализма (этот упрек был бы осно-
вателен), а именно тем, что это — анализ объективный. Сисмонди говорил, что Рикар-
до «забывает о человеке». В предисловии ко второму изданию «Nouveaux Principes»
встречаем такую тираду:
«Я считаю необходимым протестовать против обычных, столь часто легкомыслен-
ных, столь часто ложных приемов суждения о сочинении, касающемся социальных на-
ук. Проблема, подлежащая их разрешению, несравненно сложнее, чем все проблемы
наук естественных; в то же время эта проблема обращается к сердцу точно так же, как к
разуму» (I, XVI). Как знакомы русскому читателю эти идеи о противоположности есте-
ственных и социальных наук, об обращении последних к «сердцу»!* Сисмонди выска-
зывает здесь те самые мысли, которым предстояло через несколько десятилетий быть
«вновь открытыми» на дальнем востоке Европы «русской школой социологов» и фигу-
рировать в качестве особого «субъективного метода в социологии»… Сисмонди апел-
лирует, разумеется, — как и наши оте-
*
«Политическая экономия — наука не простого расчета (n’est pas une science de calcul), a наука мо-
ральная… Она ведет к цели лишь тогда, когда приняты во внимание чувства, потребности и страсти лю-
дей» (I, 313). Эти чувствительные фразы, в которых Сисмонди точно так же, как русские социологи
субъективной школы в своих совершенно аналогичных восклицаниях, видит новые понятия о социаль-
ной науке, показывают на самом деле, в каком еще детски примитивном состоянии находилась критика
буржуазии. Разве научный анализ противоречий, оставаясь строго объективным «расчетом», не дает
именно твердой основы для понимания «чувств, потребностей и страстей» и притом страстей не «людей»
вообще, — этой абстракции, которую и романтик, и народник наполняет специфически мелкобуржуаз-
ным содержанием, — а людей определенных классов? Но дело в том, что Сисмонди не мог теоретически
опровергнуть экономистов и потому ограничивался сентиментальными фразами. «Утопический дилетан-
тизм вынужден делать теоретические уступки всякому более или менее ученому защитнику буржуазного
порядка. Чтобы загладить возникающее у него сознание своего бессилия, утопист утешает себя, упрекая
своих противников в объективности: положим, дескать, вы ученее меня, но зато я добрее» (Бельтов,
с. 43).
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА 201
чественные социологи, — «к сердцу так же, как к разуму»*
. Но мы видели уже, как по
всем важнейшим проблемам «сердце» мелкого буржуа торжествовало над «разумом»
теоретика-экономиста.
Верность данной здесь оценки сентиментального Сисмонди в отношении его к науч-
но-«объективному» Рикардо вполне подтверждается отзывом Маркса во втором томе
«Теорий прибавочной стоимости», вышедшем в 1905 году («Theorien uber den
Mehrwert», II. В., I. T., S. 304 u. ff. «Bemerkungen uber die Geschichte der Entdeckung des
sogenannten Ricardoschen Gesetzes»***). Противопоставляя Мальтуса, как жалкого пла-
гиатора, подкупленного адвоката имущих, бесстыдного сикофанта, — Рикардо, как че-
ловеку науки, Маркс говорит:
«Рикардо рассматривает капиталистический способ производства, как самый выгод-
ный для производства вообще, как самый выгодный для создания богатства, и Рикардо
вполне прав для своей эпохи. Он хочет производства для производства, и он прав. Воз-
ражать на это, как делали сентиментальные противники Рикардо, указанием на то, что
производство, как таковое, не является же самоцелью, значит забывать, что производ-
ство ради производства есть не что иное, как развитие производительных сил человече-
ства, т. е. развитие богатства человеческой природы как самоцель. Если противопос-
тавить этой цели благо отдельных индивидов, как делал Сисмонди, то это значит ут-
верждать, что развитие всего человеческого рода должно быть задержано ради обеспе-
чения блага отдельных индивидов, что, следовательно, нельзя вести, к примеру скажем,
никакой войны, ибо война ведет к гибели
* Точно «проблемы», вытекающие из естественных наук, не обращаются тоже к «сердцу»?! ** Постскриптум написан к изданию 1908 г. Ред. *** — «Теории прибавочной стоимости», т. II, ч. 1, стр. 304 и следующие. «Замечания относительно
истории открытия так называемого Рикардовского закона»70. Ред.
202 В . И . ЛЕНИН
отдельных лиц. Сисмонди прав лишь против таких экономистов, которые затушевы-
вают этот антагонизм, отрицают его» (S. 309). С своей точки зрения, Рикардо имеет
полное право приравнивать пролетариев к машинам, к товарам в капиталистическом
производстве. «Es ist dieses stoisch, objektiv, wissenschaftlich», «это — стоицизм, это
объективно, это научно» (S. 313). Понятно, что эта оценка относится лишь к опреде-
ленной эпохе, к самому началу XIX века.
ГЛАВА II
ХАРАКТЕР КРИТИКИ КАПИТАЛИЗМА У РОМАНТИКОВ
«Разумом» Сисмонди мы уже достаточно занимались. Посмотрим теперь поближе на
его «сердце». Попытаемся собрать воедино все указания на его точку зрения (которую
мы изучали до сих пор лишь как элемент, соприкасающийся с теоретическими вопро-
сами), на его отношение к капитализму, на его общественные симпатии, на его пони-
мание «социально-политических» задач той эпохи, которой он был участником.
I
СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ КРИТИКА КАПИТАЛИЗМА
Отличительной чертой той эпохи, когда писал Сисмонди, было быстрое развитие
обмена (денежного хозяйства — по современной терминологии), особенно резко ска-
завшееся после уничтожения остатков феодализма французской революцией. Сисмон-
ди, не обинуясь, осуждал это развитие и усиление обмена, нападал на «роковую конку-
ренцию», призывая «правительство защищать население от последствий конкуренции»
(ch. VIII, l. VII) и т. п. «Быстрые обмены портят добрые нравы народа. Постоянные за-
боты о выгодной продаже не обходятся без покушений запрашивать и обманывать, и
чем труднее существовать тому, кто живет постоянными обменами, тем более подвер-
гается он
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОМАНТИЗМА 203
искушению пустить в ход обман» (I, 169). Вот какая наивность требовалась для того,
чтобы нападать на денежное хозяйство так, как нападают наши народники! «… Богатст-
во коммерческое есть лишь второе по важности в экономическом строе; и богатство
территориальное (territoriale — земельное), дающее средства существования, должно
возрастать первым. Весь этот многочисленный класс, живущий торговлей, должен по-
лучать часть продуктов земли лишь тогда, когда эти продукты существуют; он (этот
класс) должен возрастать лишь постольку, поскольку возрастают также и эти продук-
ты» (I, 322—323). Ушел ли хоть на шаг вперед от этого патриархального романтика г.
Н. —он, изливающий на целых страницах жалобы на то, что рост торговли и промыш-
ленности обгоняет развитие земледелия? Эти жалобы романтика и народника свиде-
тельствуют лишь о совершенном непонимании капиталистического хозяйства. Может
ли существовать такой капитализм, при котором бы развитие торговли и промышлен-
ности не обгоняло земледелия? Ведь рост капитализма есть рост товарного хозяйства,
то есть общественного разделения труда, отрывающего от земледелия один за другим
вид обработки сырья, первоначально связанный с добыванием сырья, обработкой и по-
треблением его в одно натуральное хозяйство. Поэтому везде и всегда капитализм оз-
начает более быстрое развитие торговли и промышленности сравнительно с земледе-
лием, более быстрый рост торгово-промышленного населения, больший вес и значение
торговли и промышленности в общем строе общественного хозяйства*
. Иначе не мо-
жет быть. И г. Н. —он, повторяя подобные жалобы, доказывает этим еще и еще раз,
что он в своих экономических воззрениях не пошел дальше поверхностного, сентимен-
тального романтизма. «Этот неразумный дух предпринимательства (esprit d’entreprise),
этот излишек всякого рода торговли, который
* Всегда и везде при капиталистическом развитии земледелие остается позади торговли и промыш-
ленности, всегда оно подчинено им и эксплуатируется ими, всегда оно лишь позднее втягивается ими
на стезю капиталистического производства.
204 В . И . ЛЕНИН
вызывает такую массу банкротств в Америке, обязан своим существованием, без всяко-
го сомнения, увеличению числа банков и той легкости, с которой обманчивый кредит
становится на место реального имущества» (fortune reelle) (II, 111), и т. д. без конца. Во
имя чего же нападал Сисмонди на денежное хозяйство (и капитализм)? Что он проти-
вопоставляет ему? Мелкое самостоятельное производство, натуральное хозяйство кре-
стьян в деревне, ремесло — в городе. Вот как говорит он о первом в главе «О патриар-
хальном сельском хозяйстве» (ch. III, l. III, «De l’exploitation patriarcale» — о патриар-
хальной эксплуатации земли. Книга 3-я трактует о «территориальном», или земельном
богатстве):
«Первые собственники земли сами были пахарями, они исполняли все полевые ра-
боты трудом своих детей и своих слуг. Ни одна социальная организация* не гарантиру-
ет большего счастья и больших добродетелей наиболее многочисленному классу на-
ции, большего довольства (opulence) всем, большей прочности общественному поряд-
ку… В странах, где земледелец есть собственник (ou le fermier est proprietaire) и где
продукты принадлежат целиком (sans partage) тем самым людям, которые произвели
все работы, т. е. в странах, сельское хозяйство которых мы называем патриархальным,
— мы видим на каждом шагу следы любви земледельца к дому, в котором он живет, к
земле, за которой он ухаживает… Самый труд для него удовольствие… В счастливых
странах, где земледелие — патриархальное, изучается особая природа каждого поля, и
эти познания переходят от отца к сыну… Крупное фермерское хозяйство, руководимое
более богатыми
* Заметьте, что Сисмонди — точь-в-точь, как наши народники, — превращает сразу самостоятельное
хозяйство крестьян в «социальную организацию». Явная передержка. Что же связывает вместе этих кре-
стьян разных местностей? Именно разделение общественною труда и товарное хозяйство, заменившее
связи феодальные. Сразу сказывается возведение в утопию одного члена в строе товарного хозяйства и
непонимание остальных членов. Сравните у г. Н. —она, с. 322: «Форма промышленности, основанная на
владении крестьянством орудиями производства». О том, что это
