потому что при бесправии и безгласности
русского рабочего все реформы в его пользу трудно осуществимы? Министерство фи-
нансов, само того не ведая, сказало правду: действительно, покуда русские рабочие, как
и весь русский народ, остаются бесправными перед полицейским правительством, по-
куда они не имеют политических прав, — никакие реформы не будут действительны)…
«и являлось бы несправедливым по отношению к рабочему: нельзя преследовать чело-
века за то, что он изыскивает средства к существованию, напрягает свои силы иногда
даже свыше того предела, за которым его труд может оказаться вредным для здоровья».
Вот как гуманно и человеколюбиво русское правительство! Кланяйся и благодари, рус-
* Даже само министерство финансов, объясняя новый закон, не могло не признать, что «допущение
сверхурочной работы является как бы неуместным» («Вестник Финансов»).
ство так милостиво, что «не лишает» тебя «права» работать хоть по 18, хоть по 24 ч. в
сутки, правительство так справедливо, что не хочет тебя преследовать за то, что фабри-
кант заставляет тебя надрываться над работой! Во всех других странах преследуют за
работу на фабрике сверх указанного срока не рабочего, а фабриканта… наши чиновники
позабыли об этом. Да и как могут русские чиновники решиться преследовать гг. фаб-
рикантов! Помилуйте, как это возможно! Мы сейчас увидим, что даже за нарушения
всего этого нового закона гг. фабрикантов не будут преследовать. Во всех других стра-
нах рабочие имеют право для «изыскания средств к существованию» устраивать союзы,
кассы, открыто сопротивляться фабриканту, предлагать ему свои условия, устраивать
стачки. У нас этого не полагается. Но зато у нас рабочим даровано «право» работать
«свыше» какого угодно числа часов в сутки. Отчего же не добавили эти гуманные чи-
новники, что справедливое правительство «не лишает» также русских рабочих «права»
попасть в тюрьму без суда или быть избитым любым полицейским башибузуком за
всякую попытку отстоять себя от гнета капиталистов.
VI
КАКИЕ ПРАВА ДАЕТ НОВЫЙ ЗАКОН МИНИСТРАМ?
Мы показали выше, что по самым существенным пунктам новый закон не установил
никаких общеобязательных, точных и неизменных правил: правительство предпочло
предоставить побольше прав администрации (именно министрам), чтобы они могли
вводить всякие постановления и льготы для фабрикантов, могли тормозить применение
нового закона и т. д. Права, которые дает новый закон министрам, чрезвычайно широки
и велики. Министрам (именно министру финансов или министру путей сообщения и
т. п. по соглашению с министром внутренних дел) «предоставлено» издавать подроб-
ные правила о применении нового закона. На полное усмотрение министров предос-
тавлена целая масса вопросов, касающихся всех статей нового закона во всех и всяче-
ских отношениях. Права министров
284 В . И . ЛЕНИН
так велики, что они в сущности являются полными распорядителями нового закона; хо-
тят — издают такие правила, чтобы закон действительно применялся; хотят — делают
так, что закон никакого почти применения не получит. В самом деле, посмотрите, какие
именно правила могут издавать министры «в развитие настоящего узаконения» (так
выражается закон; мы уже видели, как остроумно умеет «развивать» закон министерст-
во финансов — так разовьет, что рабочим же приходится, по его мнению, благодарить
правительство за то, что оно не преследует их за чрезмерную работу и не «лишает их
права» работать хоть по 24 часа в сутки). Мы перечислили бы все разряды этих правил,
если бы это было возможно, но дело в том, что кроме указанных в законе вопросов,
подлежащих разрешению в министерских правилах, закон дает им право издавать и
другие правила, без всякого ограничения. Министрам предоставлено издавать правила о
продолжительности работы. Значит, закон о продолжительности работы одно дело, а
там еще будут министерские правила о том же. Министры могут издавать правила о
порядке смен, а могут, конечно, и не издавать, чтобы не стеснять фабрикантов. Мини-
страм предоставлено издавать правила о числе комплектов (т. е. о числе смен, о том,
сколько смен может быть в сутки), о перерывах и т. п. Это закон добавляет: и т. п. (и
тому подобные), т. е. что хотите, то и издавайте. Не захотят министры — не будет ни-
каких правил о перерывах, и фабриканты будут так же, как теперь, притеснять рабочих,
не давая им возможности сходить домой пообедать или матерям — накормить детей.
Министрам предоставлено издавать правила о сверхурочных работах, именно: об их
производстве, об их распределении и об их учете. Министры, следовательно, имеют тут
полный простор. Министры могут прямо изменять требования закона, т. е. и усиливать
их и уменьшать (закон нарочно оговорил именно право министров уменьшать требо-
вания нового закона относительно фабрикантов) в трех случаях: во-1-х, «когда сие бу-
дет признано необходимым по свойству производства (непрерывность и проч.)». Это
«и прочее» опять добавляет закон, давая министрам право ссылаться на какие угодно
«свойства производства». Во-2-х, «по свойству работ (уход за паровыми котлами, при-
водами, ремонт текущий и экстренный и т. п.)». Опять-таки «и тому подобные»! В-3-х,
«и в других особо важных, исключительных случаях». Затем министры могут опреде-
лять, какие производства особенно вредны для здоровья рабочих (а могут и не опреде-
лять: закон их не обязывает это сделать, а только предоставляет им право.., хотя это
право они и раньше имели, но не желали им пользоваться!), и издавать для этих произ-
водств особые правила. Рабочие видят теперь, почему мы сказали, что нельзя перечис-
лить те вопросы, разрешить которые предоставлено министрам: в законе везде настав-
лено здесь: «и т. п.» да «и пр.». Русские законы можно вообще разделить на два разря-
да: одни законы, которыми предоставлены какие-нибудь права рабочим и простому на-
роду вообще, другие законы, которые запрещают что-либо и позволяют чиновникам
запрещать. В первых законах все, самые мелкие права рабочих перечислены с полной
точностью (даже, напр., право рабочих не являться на работу по уважительным при-
чинам) и ни малейших отступлений не полагается под страхом самых свирепых кар. В
таких законах никогда уже вы не встретите ни одного «и т. п.» или «и пр.». В законах
второго рода всегда даются только общие запрещения без всякого точного перечисле-
ния, так что администрация может запретить все, что ей угодно; в этих законах всегда
есть маленькие, но очень важные добавления: «и т. п.», «и пр.». Такие словечки нагляд-
но показывают всевластие русских чиновников, полное бесправие народа перед ними;
бессмысленность и дикость той поганой канцелярщины и волокиты, которая пронизы-
вает насквозь все учреждения императорского русского правительства. Любой закон, от
которого может быть хоть крупица пользы, всегда опутывается до такой степени этой
канцелярщиной, что применение закона бесконечно затягивается; и мало того: приме-
нение закона оставляется на полное усмотрение чиновников, которые, как всякий знает,
готовы от души «услужить»
286 В . И . ЛЕНИН
всякой набитой мошне и напакостить, как только возможно, простому народу. Ведь все
эти правила «в развитие настоящего узаконения» министрам только предоставлено из-
давать, т. е. они могут издать, а могут и не издавать. Закон их ни к чему не обязывает.
Закон не назначает срока: могут издать теперь же, а могут и через десять лет. Понятно,
что тот перечень некоторых правил, которые указаны в законе, теряет при этом всякий
смысл и всякое значение: это — пустые слова, только прикрывающие желание прави-
тельства обессилить закон в его практическом применении. Громадные права предос-
тавляются нашим министрам почти всяким законом, касающимся рабочего быта. И мы
вполне понимаем, почему правительство так делает: оно хочет как можно больше при-
служиться гг. фабрикантам. На чиновника, применяющего закон, фабриканту ведь го-
раздо легче повлиять; чем на самое издание закона. Всякий знает, как легко попадают
наши тузы-капиталисты в гостиные гг. министров для приятных бесед друг с другом,
как приятельски угощаются они на своих обедах; как любезно подносят продажным
чиновникам императорского правительства подачки в десятки и сотни тысяч рублей
(делается это и прямо, в виде взяток, и косвенно, в виде предоставления акций «учре-
дителям» обществ или в виде предоставления почетных и доходных мест в этих обще-
ствах). Таким образом, чем больше прав предоставит новый закон чиновникам относи-
тельно применения этого закона, тем выгоднее и для чиновников, и для фабрикантов:
для чиновников выгода в том, что можно еще хапнуть; для фабрикантов в том, что
можно легче добиться льгот и поблажек. Напомним рабочим для примера два случая,
показывающих, к чему приводят на деле эти министерские правила, издаваемые «в раз-
витие закона». Закон 3 июня 1886 г. постановлял, что штрафы — это деньги рабочих,
которые должны расходоваться на их нужды. Министр «развил» этот закон так, что в
С.-Петербурге, напр., он не применялся целых 10 лет, а когда стал применяться, то все
дело отдали в руки фабриканта, от которого рабочий должен просить свои деньги
как подачку. Другой пример. Тот же закон (3 июня 1886 г.) постановляет, что расплата
должна производиться не реже двух раз в месяц, а министр «развил» этот закон так, что
фабриканты имеют право полтора месяца задерживать плату новопоступившему рабо-
чему. Всякий рабочий прекрасно понимает после этого, для чего и на этот раз предос-
тавлено министрам право «развивать» закон. Фабриканты тоже это прекрасно понима-
ют и уже пустили в ход свои средства. Мы видели выше, что министрам «предоставле-
но» издавать правила о сверхурочных работах. Фабриканты уже начали давить на пра-
вительство, чтобы оно не ограничивало сверхурочной работы. Газета «Московские Ве-
домости», которая так ретиво защищает всегда интересы худших фабрикантов, так на-
стойчиво подуськивает правительство на самые зверские и жестокие поступки и кото-
рая пользуется таким громадным влиянием «в высших сферах» (т. е. в среде высших
чиновников, министров и т. п.), — эта газета открыла уже целый поход, настаивая на
том, что не следует ограничивать сверхурочной работы. У фабрикантов есть тысячи
способов давить на правительство: у них есть свои общества и учреждения, фабрикан-
ты заседают во многих правительственных комиссиях и коллегиях (напр., фабричном
присутствии и т. п.), фабриканты имеют лично доступ к министрам, фабриканты могут
сколько угодно печатать о своих желаниях и требованиях, а печать имеет громадное
значение в настоящее время. У рабочих же нет никаких законных средств давить на
правительство. Рабочим остается только одно: соединяться вместе, распространять соз-
нание своих интересов, как одного класса, среди всех рабочих и давать соединенными
силами отпор правительству и фабрикантам. Всякий рабочий видит теперь, что приме-
нение нового закона целиком зависит от того, кто сильнее будет давить на правитель-
ство: фабриканты или рабочие. Только борьбой, сознательной и стойкой борьбой доби-
лись рабочие издания этого закона. Только борьбой могут они добиться того, чтобы
этот закон действительно применялся и применялся в интересах
288 В . И . ЛЕНИН
рабочих. Без упорной борьбы, без стойкого отпора объединенных рабочих каждому
притязанию фабрикантов новый закон остается пустой бумажкой, одной из тех наряд-
ных и лживых вывесок, которыми наше правительство старается подкрасить прогнив-
шее насквозь здание полицейского произвола, бесправия и угнетения рабочих.
VII
КАК НАШЕ «ХРИСТИАНСКОЕ» ПРАВИТЕЛЬСТВО
УРЕЗЫВАЕТ ПРАЗДНИКИ ДЛЯ РАБОЧИХ
Кроме правила о рабочем времени новый закон содержит также правило об обяза-
тельном воскресном и праздничном отдыхе фабричных и заводских рабочих. Пресмы-
кающиеся писаки, которых так много среди русских газетчиков и журнал истов, по-
спешили уже восхвалить за это правило превыше небес наше правительство и
