хотел

бы, не могу) — цитирует Скалдин, в пояснение этого неудобства, выражение одного

греческого писателя.

Дадим вкратце изложение взглядов Скалдина.

Начнем с крестьянской реформы169

, — этого исходного пункта, к которому неиз-

бежно должен восходить и по сю пору каждый, желающий изложить свои общие воз-

зрения по экономическим и публицистическим вопросам. В книге Скалдина крестьян-

ской реформе уделено очень много места. Скалдин был едва ли не первым писателем,

систематически, на основании обширных фактов и подробного рассмотрения всей жиз-

ни деревни, показавшим бедственное положение крестьян после проведения реформы,

ухудшение их быта, новые формы их экономической, юридической и бытовой зависи-

мости, — одним словом, показавшим все то, что с тех пор так обстоятельно и детально

было показано и доказано многочисленными исследованиями и описаниями. Теперь

все эти истины — не новость. Тогда — они были не только новы, но и возбуждали не-

доверие в либеральном обществе, которое боялось, не скрывается ли за этими указа-

ниями на так называемые «недостатки реформы» осуждения ее и скрытого крепостни-

чества. Интерес воззрений Скалдина усиливается еще тем, что автор был современни-

ком реформы (а может быть, даже и участником ее. Мы не имеем в своем распоряже-

нии никаких историко-литературных сведений и биографических данных о Скалдине).

Его воззрения основаны, следовательно, на непосредственном наблюдении и тогдаш-

ней «столицы», и тогдашней «деревни», а не на кабинетном изучении книжного мате-

риала.

В воззрениях Скалдина на крестьянскую реформу прежде всего обращает внимание

современного читателя, привыкшего к народническим слащавым россказням на эту те-

му, чрезвычайная трезвость автора. Скалдин смотрит на реформу без всяких само-

обольщений,

510 В . И . ЛЕНИН

без всякой идеализации, смотрит как на сделку между двумя сторонами, помещиками и

крестьянами, которые пользовались до сих пор сообща землею на известных условиях

и теперь вот разделились, причем с этим разделом изменилось и юридическое положе-

ние обеих сторон. Фактором, определившим способ этого раздела и величину доли, по-

лученной каждою стороною, были интересы сторон. Эти интересы определяли стрем-

ления обеих сторон, а возможность для одной стороны принимать непосредственное

участие в самой реформе и в практическом развитии различных вопросов ее осуществ-

ления определила, между прочим, преобладание одной стороны. Именно таково пони-

мание реформы у Скалдина. На главном вопросе реформы, наделах и платежах, Скал-

дин останавливается особенно подробно, возвращаясь к ним неоднократно в своих

очерках. (Книга Скалдина разделяется на 11 очерков, которые имеют самостоятельное

содержание, напоминая по форме отдельные письма из деревни. Первый очерк помечен

1866-ым годом, последний — 1869-ым.) О так называемых «малоземельных» крестья-

нах в книге Скалдина, разумеется, нет ничего нового для современного читателя, но

для конца 60-х годов его доказательства были и новы и ценны. Мы не станем, конечно,

повторять их, и отметим лишь особенность той характеристики явления, которую дает

Скалдин, — особенность, выгодно отличающую его от народников. Скалдин говорит

не о «малоземелье», а о «слишком значительной отрезке от крестьянских наделов» (стр.

213, то же 214 и многие другие; ср. заглавие III очерка), о том, что высшие наделы, оп-

ределенные положениями, оказались ниже действительных наделов (стр. 257), приводя,

между прочим, чрезвычайно характерные и типичные отзывы крестьян об этой стороне

реформы*

. Разъяснения и доказательства этого факта у Скалдина чрезвычайно

*

«Землю-то нашу он (курсив автора) так обрезал, что нам без этой отрезной земли жить нельзя; со

всех сторон окружил нас своими полями, так что нам скотины выгнать некуда; вот и плати ты за надел

особо да за обрезную землю еще особо, сколько потребует». «Какое же это улучшение быта! — говорил

мне один грамотный и бывалый мужик из прежних оброчных, — оброк-то на нас оставили прежний, а

землю обрезали».

ОТ КАКОГО НАСЛЕДСТВА МЫ ОТКАЗЫВАЕМСЯ? 511

обстоятельны, сильны и даже резки для писателя вообще чрезвычайно умеренного,

трезвого и по общим своим воззрениям, несомненно, буржуазного. Значит, сильно бро-

силось в глаза это явление, если даже такой писатель, как Скалдин, говорит об этом так

энергично. О тяжести платежей Скалдин говорит тоже чрезвычайно энергично и об-

стоятельно, доказывая свои положения массою фактов. «Непомерные налоги, — читаем

в подзаголовке III очерка (1867), — суть главная причина их (крестьян) бедности», и

Скалдин показывает, что налоги выше дохода крестьян от земли, приводит из «Трудов

податной комиссии» данные о распределении русских налогов на взимаемые с высших

и с низших классов, причем, оказывается, на последние классы падает 76% всех нало-

гов, а на первые — 17%, тогда как в Западной Европе отношения везде несравненно

благоприятнее для низших классов. В подзаголовке VII очерка (1868) читаем: «Чрез-

мерные денежные повинности составляют одну из главных причин бедности крестьян»,

и автор показывает, как новые условия жизни сразу потребовали от крестьянина денег,

денег и денег, как в «Положении» было принято за правило вознаграждать помещиков

и за крепостное право (252), как высота оброка определена была «из подлинных сведе-

ний помещиков, их управляющих и старост, т. е. из данных совершенно произвольных

и не представлявших ни малейшей достоверности» (255), вследствие чего средние об-

роки, выведенные комиссиями, оказались выше действительных средних оброков. «К

тяжести налогов прибавилась для крестьян еще потеря земли, которою они пользова-

лись века» (258). «Если бы оценка земли для выкупа сделана была не по капитализации

оброка, а по ее действительной стоимости в эпоху освобождения, то выкуп мог бы со-

вершиться весьма легко и не потребовал бы даже содействия правительства, ни выпус-

ка кредитных билетов» (264). «Выкуп, долженствовавший, по мысли Положения 19-го

февраля, облегчить крестьян и завершить собою дело улучшения их быта, в действи-

тельности нередко обращается к большему их стеснению» (269). Мы приводим все эти

512 В . И . ЛЕНИН

выписки — сами по себе мало интересные и отчасти устаревшие, — чтобы показать, с

какой энергией высказывался за интересы крестьян писатель, враждебно относящийся к

общине и высказавшийся по целому ряду вопросов как настоящий манчестерец. Весьма

поучительно отметить полное совпадение почти всех полезных и нереакционных по-

ложений народничества с положениями этого манчестерца. Само собою разумеется,

что при таких взглядах Скалдина на реформу он никак не мог предаваться той сладень-

кой идеализации ее, которой предавались и предаются народники, говоря, что она

санкционировала народное производство, что она была выше западноевропейских кре-

стьянских реформ, что она сделала из России как бы tabula rasa* и т. д. Скалдин не

только ничего подобного не говорил и не мог говорить, но даже прямо говорил, что у

нас крестьянская реформа состоялась на условиях менее выгодных для крестьян, что

она принесла меньше пользы, чем на Западе. «Вопрос будет поставлен прямо, — писал

Скалдин, — если мы спросим себя: почему благие последствия освобождения не обна-

ружились у нас с такою же быстротою и прогрессивным возрастанием, как обнаружи-

лись они, напр., в Пруссии и Саксонии в первой четверти нынешнего столетия?» (221).

«В Пруссии, как и во всей Германии, выкупались не наделы крестьян, давно уже при-

знанные законом их собственностью, но крестьянские обязательные повинности поме-

щикам» (272).

От экономической стороны реформы в оценке Скалдина перейдем к юридической.

Скалдин — ярый враг круговой поруки, паспортной системы и патриархальной власти

«мира» в крестьянстве (и мещанского общества) над их членами. В III очерке (1867) он

настаивает на отмене круговой поруки, подушной подати и паспортной системы, на не-

обходимости уравнительного поимущественного налога, на замене паспортов бесплат-

ными и бессрочными свидетельствами. «Налога на паспорта внутри отечества не суще-

ствует ни в одном другом

*

— чистое место. Ред.

ОТ КАКОГО НАСЛЕДСТВА МЫ ОТКАЗЫВАЕМСЯ? 513

цивилизованном государстве» (109). Известно, что этот налог отменен лишь в 1897 го-

ду. В заглавии IV очерка читаем: «произвол сельских обществ и градских дум при вы-

сылке паспортов и взимании налогов с отсутствующих плательщиков…». «Круговая

порука, это — тяжелое ярмо, которое должны тянуть исправные и домовитые хозяева

для гуляк и лентяев» (126). Замечавшееся уже и тогда разложение крестьянства Скал-

дин хочет объяснить личными качествами поднимающихся и опускающихся. — Автор

описывает подробно те затруднения, с которыми крестьяне, живущие в С.-Петербурге,

получают паспорта и отсрочивают их, и отвергает возражение тех, которые скажут:

«слава богу, что вся эта масса безземельных крестьян не приписалась к городам, не

увеличила собой количества городских жителей, не имеющих недвижимой собственно-

сти…» (130). «Варварская круговая порука…» (131)… «Спрашивается, можно ли назвать

граждански свободными людей, поставленных в подобное положение? Не те же ли это

— glebae adscripti?»*

(132). Винят крестьянскую реформу. «Но разве крестьянская ре-

форма виновна в том, что законодательство, освободив крестьянина от крепости поме-

щику, не придумало ничего для избавления его от крепости обществу и месту припис-

ки… Где же признаки гражданской свободы, когда крестьянин не может располагать ни

своим местопребыванием, ни родом своих занятий?» (132). Нашего крестьянина Скал-

дин в высшей степени верно и метко называет «оседлым пролетарием» (231)**. В загла-

вии очерка VIII (1868 г.) читаем: «прикрепление крестьян к их обществам и наделам

препятствует улучшению

*

— Крестьяне эпохи древней Римской империи, приписанные к земельным участкам, с которых они

не могли уходить, как бы эти участки ни были убыточны. Ред. ** Скалдин очень подробно показал правильность не только первой, но и второй части этого опреде-

ления (пролетарий). Он много места в своих очерках уделил описанию зависимого положения крестьян и

их нищеты, описанию тяжелого положения батраков, «описанию голода 1868 г.» (заглавие очерка V) и

всяческих форм кабалы и принижения крестьянина. И в 60-х годах были, как и в 90-х, люди, замалчи-

вавшие и отрицавшие голод. Скалдин горячо восстает против них. Разумеется, было бы лишним приво-

дить подробные выписки по этому предмету.

514 В . И . ЛЕНИН

их быта… Препятствие к развитию отхожих промыслов». «После невежества крестьян и

подавленности их прогрессивно возрастающими налогами, одною из причин, задержи-

вающих развитие крестьянского труда и, следовательно, крестьянского благосостояния,

служит прикрепление крестьян к их обществам и наделам. Привязывать рабочие руки к

одному месту и оковывать поземельную общину нерасторжимыми узами — это есть

условие само по себе уже крайне невыгодное для развития труда, личной предприим-

чивости и мелкой поземельной собственности» (284). «Крестьяне, прикованные к наде-

лам и обществам, лишенные возможности употреблять свой труд там, где он оказыва-

ется производительнее и для них выгоднее, как бы застыли в той скученной, стадооб-

разной, непроизводительной форме быта, в которой они вышли из рук крепостного

права» (285). Автор смотрит, след., на эти вопросы крестьянского быта с чисто буржу-

азной точки зрения, но, несмотря на это (вернее: именно благодаря этому), он чрезвы-

чайно правильно оценивает вред прикрепления крестьян для всего общественного раз-

вития и для самих крестьян. С особенной силой (добавим от себя) вред этот сказывает-

ся на самых низших группах крестьянства, на сельском пролетариате. Очень метко го-

ворит Скалдин: «превосходна заботливость закона о том, чтобы крестьяне не остались

безземельны; но не надобно забывать, что у самих крестьян заботливость о том же

предмете несравненно сильнее, чем у какого бы то ни было законодателя» (286). «Кро-

ме прикрепления крестьян к их наделам и обществам, даже временные отлучки их для

заработков сопряжены для них со множеством стеснений и расходов, вследствие кру-

говой поруки и паспортной системы» (298). «Для множества крестьян был бы, по мо-

ему мнению, открыт выход из теперешнего затруднительного положения, если бы