на престоле. И когда Он взял книгу, тогда 4 животных и 24 старца пали перед Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых и поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан и кровью Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и будем царствовать на земле».
И так, животные и старцы изображают собою первобытных христиан всех народностей; и богослужение этих христиан в церквах представлено здесь в виде поклонения Богу и Агнцу во храме: Богу за благо сотворения всего сущего и Агнцу за благодать искупления нас Своею кровью, при чем Бог изображается в виде Сидящего на престоле во веки веков, а Агнец превознесен над всеми заслугою Своей смерти. «И я слышал», говорит Иоанн, голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев; и число их было тьмы тем и тысячи тысяч, которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, премудрость и крепость, и честь и славу и благословение. И всякое создание на небе и на земле, и под землею и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков. И четыре животных говорили: аминь. И 24 старца пали и поклонились Живущему во веки веков». Таково было богослужение первых христиан.
По обычаю первосвященник за семь дней до начала поста седьмого месяца безвыходно оставался в храме, изучал книгу Закона, чтобы в день искупления быть совершенным в знании его. Богослужение, которое совершалось при этом им, было очень многосложно; часть этого служения составляло чтение народу книги Закона. В помощь первосвященнику в изучении закона синедрион назначал нескольких священников, которые во все эти 7 дней жили в одном из помещений храма, рассуждали с первосвященником о законе, читали его ему и побуждали его самого читать и размышлять над законами. На это-то открывание книги Закона и чтение ее в течение этих 7 дней и намекается там, где идет речь о вскрытии Агнцем печатей. Мы должны при этом иметь в виду, что эти 7 дней начинаются каждый с вечера накануне этого дня (так как Евреи началом каждого дня считали предыдущий вечер), и что установление поста начинается с утра седьмого дня.
Итак, седьмая печать была снята в день искупления «и тогда сделалось безмолвие на небе как бы на полчаса. И Ангел (т.е. первосвященник) стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу, и дано ему было множество фимиама, чтобы он молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом». По обычаю, в прочие дни, один из священников брал огонь с главного жертвенника в серебряной кадильнице, в этот-же день сам первосвященник брал огонь с главного жертвенника в золотой кадильнице; отойдя уже от жертвенника, он брал фимиам у одного из священников, державших его в своих руках, и с фимиамом шел к золотому жертвеннику; и пока он возлагал фимиам, народ безмолвно молился, — это и изображается в словах: «и наступило безмолвие в небе около получаса». Возложив фимиам на алтарь, первосвященник уносил кадильницу, курящуюся в его руках, во святая святых перед ковчег. «И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога». В прочие дни для золотого жертвенника отпускалась определенная мера фимиама; в этот же день и для алтаря и для святая святых полагалось большее количество, что и обозначается словами с множество фимиама». «И взял Ангел кадильницу и наполнил ее огнем с жертвенника (главного) и поверг на землю», т.е. руками священников, мистически составлявших части его тела, он повергал ее на землю вне храма, чтобы сжечь козла, — закланного в жертву Богу. При этом и при других существующих жертвоприношениях, до самого конца вечернего служения «происходили голоса и громы и молнии и землетрясения, т.е. голос первосвященника, читающего народу книгу Закона, и другие голоса и звуки от труб и священной музыки, и блеск огня от жертвенника.
По окончания торжественного служения в день искупления семь Ангелов приготовились вострубить к великим жертвоприношениям семи дней праздника кущей; и во время этих жертвоприношений «семь громов проговорили голосами своими» — т.е. раздавалась богослужебная музыка и пение левитов, смешанные с трубными звуками; и семь Ангелов излили чаши гнева, — т.е. совершено было жертвенное возлияние.
После снятия шести печатей Иоанн говорит: «И после всего этого (т.е. после видения шести печатей) видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево. И видел я иного Ангела восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живого. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано было вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Божиих»*. Это запечатление намекает на еврейское предание о том, что в день искупления весь народ Израильский записывается в книги жизни и смерти. В Талмуде рассказывается**, что в начале каждого нового года, в первый день месяца Тисри, седьмого месяца священного года, три книги открываются в судилище: книга жизни, в которую вписаны имена тех, кто совершенно праведен; книга смерти, куда вписаны имена безбожников и великих грешников, и; наконец, третья книга, предназначенная для тех, окончательное решение о коих отложено до дня искупления, и имена которых, поэтому, не вписаны ни в книгу жизни, ни в книгу смерти. Первые десять дней называются днями покаяния; все это время Евреи постятся, много молятся и вообще проводят очень набожно, чтобы на десятый день их грехи были отпущены им, а имена вписаны в книгу жизни; поэтому-то день этот и называется днем искупления. По истечении же десятого дня, возвращаясь из синагог домой, они говорят: «Бог Творец да запечатлеет тебя на хороший год»: ибо они полагают, что книги запечатываются, и что решение Бога остается неизменным впредь до конца года. То же самое символизируется двумя козлами, на лбы которых первосвященник ежегодно, в день искупления, кладет два жребия с надписями: Богу и Азазелю, при чем Божий жребий обозначает народ, запечатленный на челах сынов своих именем Божиим, а жребий Азазеля, — козел, изгоняемый в пустыню, — обозначает тех, кто получил клеймо с именем зверя и должен удалиться в пустыню с великою блудницею.
Так как рабы Божии запечатлеваются в день искупления, то мы должны отсюда заключить, что это запечатление одновременно с видениями, явившимися при снятии седьмой печати, и что когда Агнец снял шесть печатей и увидел видения, относящиеся к внутренней стороне шестого листа книги, то взглянул на оборотную сторону седьмого и тогда «увидел четырех Ангелов, державших четыре ветра небесные, и иного Ангела восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живого». Заметим также, что четыре Ангела, держащие четыре ветра, были первыми четырьмя из семо Ангелов, которые по снятии седьмой печати стояли пред Богом; и что после того, как они задержали ветры, «настало безмолвие как бы около получаса»; и что во время запечатления рабов Божиих Ангел с золотою кадильницей возносил их молитвы вместе с фимиамом на золотой жертвенник и читал книгу Закона; и — наконец, что по окончании запечатления рабов Божиих, ветры по первой трубе стали вредить земле, а по второй — морю. Ветры эти означают войны, к которым призывали четыре первые трубные гласа. Ибо как первые четыре печати отличаются от трех последних появлением четырех всадников перед четырьмя ветрами небесными, так войны первых четырех трубных гласов отличаются от последних трех тем, что первые представляется «четырьмя ветрами», а последние — «тремя бедствиями».
В одном из видений Иезекиилю*, когда близилось Вавилонское пленение, явились «шесть человек с губительным орудием; и между ними один, одетый в льняную одежду, у которого при поясе прибор писца». И сказано ему было Господом: «иди посреди города, посреди Иерусалима, и ва челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак». А потом, шести человекам, подобно тому как Ангелам первых шести печатей, было повелено поразить всех, кто не имел на себе знака. Заметим также, что 144 тысячи были запечатлены ради того, чтобы предохранить их от язв первых шести труб; и что, в конце концов, благодаря проповеданию вечного Евангелия, они стали «великим множеством, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен и народов и языков»; при гласе же седьмой трубы они вышли «с пальмовыми ветвями в руках своих, ибо царство мира сего (благодаря брани, к которой призывала эта труба) стало царством Бога и Христа Его»: празднование великой Осанны совершалось на седьмой, т.е. последний день праздника Кущей, и в день этот Евреи носили в руках пальмовые ветви и восклицали Осанна.
После того как протрубили шесть Ангелов, соответствующие шести мужам с губительным орудием, Агнец «в виде Ангела сильного сошел с неба, облеченный облаком, над головою его была радуга, и лицо его как солнце, а ноги его как столпы огненные — образ, в котором появляется Христос в начале пророчества. «II в руке у него была книжка раскрытая», — книжка, которую он только что раскрыл: ибо он получил от сидящего на престоле только одну книгу, и только Он один был признан достойным раскрыть и прочесть ее. «И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю и воскликнул громким голосом, как рыкает лев». Первосвященник в день искупления становился, по обычаю, на возвышенном месте во дворе народов при восточных воротах двора священников и читал народу книгу Закона, в то время как вне храма сжигались приносимые в жертву Богу телица и козел. Мы можем, поэтому, предположить, что он стоял таким образом, что его правая нога могла казаться Иоанну стоящею на море, а левая — на основании здания; и что он восклицал громким голосом, читая Закон о дне искупления, «И когда он воскликнул, семь громов проговорили голосами своими». Громы — голос облака, а облако символизирует толпу; эту толпу составляли левиты, певшие громовыми голосами и игравшие на музыкальных инструментах во время совершения великих жертвоприношений в течение семи дней праздника Кущей; в это же время раздавались звуки труб, так как трубы трубили и левиты пели по очереди, трижды при каждой жертве.
