за¬черкнута; варианты:
ст. 1 а): О сколько верст и сколько лиц ст. 1 б): Как тот кружащийся закат ст. 1 в): Как издевается закат ст. 5—8 а): Как мельниц машущая даль
В пустынный год неурожайный,
Весны рванувшая педаль,
Расставшися с любимой тайной, ст. 5-6 б): Как горизонт крылатых мельниц
В ночной, неурожайный год ст. 9—11: Как эти руки мертвых мельни ц
Беззвучен <...>
Весенний крысолов, Гамельнец
Тревога, вызываемая неустанной работой вхолостую ветряных мельниц, позднее отразилась в статье «Несколько положений» (1918), где Пастернак сопоставил «чистую сущность поэзии» со «зловещим кру¬женьем десятка мельниц на краю голого поля в черный, голодный год». …крысолов Гамёльнец — то есть из города Гамельна — герой немецкой средневековой легенды, записанной в сб. Братьев Гримм ^Deutsche Sagen». Легенда о нашествии крыс нашла частичное отражение в стих. Г. Гейне «Бродячие крысы» (из книги «Последние стихи»). В прозаичес¬ком фрагменте («Была весенняя ночь…») у Пастернака вновь появляет¬ся «истребитель из Гамельна», а в другом («Вероятно, я рассказываю сказку…») речь идет об актере, играющем в театре роль Крысолова.
«Опять весна в висках стучится…» — «Семиотика»; вариант пер¬вой строфы на отдельной странице:
Опять снега землей больны, Тихо пушенный облачный город У прохожих весна над висками. Что далеко отпущенный город ушел С своей думой — весной над висками. У всех весна в висках стучится, Опять снега землей больны, Опять вызванивают пост, Туманят даль сырых борозд. Постлали по небу помост. Не свергнут сновидений гнет. Связь весны с головной болью нашла выражение в стих. «Весна, ты сырость рудника в висках…» (1915): «Мигренью руд горшок цветоч¬ный полон».
ст. 1а):
ст. 16):
ст. 4:
ст. 1-2 а):
ст. 1-2 б):
ст. 5:
ст. 8 а):
ст. 8 6):
ст. 12:
Бетховен мостовых. — «День поэзии», 1981 по автографу из собр. К. Г. Локса. Ранняя редакция под назв. «Звуки Бетховена в улице» — «Се¬миотика»; варианты:
ст. 2: Глушит проталин пылкий камень,
ст. 3—4 а): Кто-то над улицей второй
Вечерний задувает пламень, ст. 3—4 б): И кто-то за зарей второй
Каменьев заклинает пламень, ст. 6: Жилец, донесшись из-под бревен,
ст. 5-7: Другим жильцом живут полы.
Из окон каторжник Бетховен Бежал: грохочут кандалы. Музыка, звучащая из открытых окон, мотив нескольких стих. Па¬стернака, таких как «Крупный разговор. Еще не запирали…» (1918) или «Опять Шопен не ищет выгод…» (1931). Образ траурного хорала в стих.
«Еще не умолкнул упрек…» (1931) помогает понять ранние попытки Пастернака передать в стихах аналогичный характер музыки. Ср.: «Во¬рочая балки, как слон, / И освобождаясь от бревен, / Хорал выходил, как Самсон, / Из кладки, где был замурован».
«Безумный, жадный от бессонниц…» — «Семиотика»; варианты: ст. 3: Зрачок приник к черте оконниц,
ст. 7: Нет ночи; жегшей словно солнце,
ст. 5-8: Зрачок, как алчущее горло, В рассвете захлебнулся зев. О ночь, наведенное жерло На задохнувшийся посев. В стих, отразилось желание передать вызванную ночными бдения¬ми обостренную впечатлительность, которая составляет главное наст¬роение первых опытов Пастернака.
«По вечерам случаться грудью…» — «Семиотика»; варианты: ст. 1—2: По вечерам с порожней грудью
Роднится с улицами вслух, ст. 4: Из линий, проступивших вслух.
«Пощады!Горестным курьезом…» — «Семиотика»; варианты: ст. 1—2 а): За детством косности курьезом
Отмечен наш невольный роздых, ст. 1—2 б): Пощады! Как сознаться жутко
В жестокой правде парадокса ст. 1-3 в): Пощады! Горестным курьезом
Настал за диким детством роздых,
Как клен, приговоренный к грозам, ст. 4: Приговоренный к вешним грозам,
ст. 7-8: Предать самоубийцу казни,
Вернув, вернув его оттуда. Стих, позволяет увидеть, что в преодолении юношеских настрое¬ний играл определенную роль церковный запрет на самоубийство.
«И дышит, дышит снежной гнилью…» — Впервые по автографу из архива А. Штиха (РГАЛИ). — «Семиотика»; варианты: ст. 1 а): Как дышит, дышит снежной гнилью ст. 16): На сумерки распался храм ст. 1-3 в): На сумерки распался двор
И дышит, дышит снежной гнилью
Оконных задушевных створ, ст. 5-6: Как бледные гнилые груши
Весны снега и вечера
Весна («В померкших коридорах корь…») — «Семиотика»; вари¬анты:
ст. 1-2: Застынет в коридорах корь, А в окнах будет город карий, ст. 4: Занялся над лошадкой пегой,
ст. 8: На сумрак каплет кожа кэба.
В автографе стих, сопровождается планом, частично реализован¬ным: «Карий гнедой зрачок мальчика — зерна снегу. А ближе брови пе¬реходят в кусты и птиц черту, под ними капель благовеста, и вечереют огни, и кутается в мех, внизу же земля огни хватает и зароет пр. Ясный корень, корь, гнезда, гнедой». Ю. М. Лотман отмечает, что этот текст «обнажает зерно, из которого развертывается у Пастернака стихотворе¬ние. Это не ритмическая инерция и не сюжет <...> В основе — поиски нужных семантических сцеплений, соположения слов. Во-вторых, бес¬спорный интерес представляет слитность внешнего и внутреннего в некий единый портрет-пейзаж» («Семиотика». С. 234).
Enseignement. — «Семиотика»; варианты:
ст. 3—4: Ты надо мной, как прежде, верховенствуй,
Во мне душа послушная подпаска, ст. 9: И пробудясь, как сумрачное эхо,
ст. 13: Покинут день минувший: — ты в отъезде. Посвящ. Елене Высоцкой, младшей сестре Иды, с которой они вместе приезжали к Пастернаку в Марбург в 1912 г. Эпиграф взят из стих. Ф. И. Тютчева «Проблеск» (1825). Трабант (фр. traban) — средневеко¬вая почетная охрана.
«[Как читать мне! Оплыли слова…]» — «Семиотика», четверости¬шие зачеркнуто; варианты более ранние и поздние записаны на двух разных листах:
ст. 1 а): Как читать мне? Оплыла печать
ст. 1-2 б): Как читать мне? Я болью сквожу, Оплывает зажженная книга
ст. 1—2 в): Набегают — сбегают слова В оплывающей <...> книге.
ст. 2 г): Чьей задувшею далью сквожу я
ст. 2 д): О как грустью сквожу я.
«Ближайшей задачей поэта, — пишет Ю. М. Лотман, — видимо, было описать некоторую реальную ситуацию <...>. Выраженная в кате¬гориях бытового опыта <...>, эта картина должна была, очевидно, опре¬делить текст такого рода: «Мне трудно читать: свеча оплыла и ветер раз¬гоняет страницы»». Добавим от себя, что сквозняк в этом стихотворе¬нии —- не реальный ветер, а внутреннее волнение, вызываемое чтени¬ем, — подобные мотивы есть и в прозаических отрывках этого времени.
«Действительность, — продолжает Лотман, восстанавливая ход мысли Пастернака, — слитна, и то, что в языке выступает как отгороженная от других предметов вещь, на самом деле представляет собой одно из оп¬ределений единого мира» («Семиотика». С. 226).
«Исделай драму мне…» — «Семиотика»; вариант ст. 3: И осень тяжкой поступью своей,
[Обозный город] — «Семиотика»; вариант ст. 4: Выводят линию поводырей.
«Шарманка ль, петух, или окрик татар…» — «Семиотика».
«С кем в стихе назначено свиданье?..» — Стих, и поэмы—1990. Т. 2. Варианты по автографу:
ст. 2: Похищений беглая тропа,
ст. 5-6 а): Просмоленно-сусальный люд
Оттянут вглубь огнями ст. 5—6 б): Сусально тяжкая толпа,
Повязанная огоньками, ст. 6 в): Обремененный позолотой ст. 6-8 г): Впиваясь, копит позолоту,
Перемежаясь каждый миг,
Взгорает хищником с налету.
«Дар поступи — дар привиденья…» — Впервые печ. по автографу; ва¬рианты:
ст. 2: О поступь крадущихся в явь!
ст. 3: Возникновенье над ступенью
ст. 5: Так вскакивают на запятки
ст. 13-14: И усталых сизо-желтых щелок Над землею как кольца Сатурна.
«Что, если Бог — сорвавшийся кистень…» — «Семиотика» с опечат¬кой в ст. 11; варианты:
ст. 3: А ты, любовь, освобождая день,
ст. 11: Отрыв обломки рук из-под одежд,
Стих, посвящено вопросам юношеского аскетизма, который Пас¬тернак культивировал в себе в эти годы.
«Ибыл ребенком я. Когда закат…» — «Семиотика»; варианты: ст. 1—2: И когда вырос я, чтобы найти,
Найти себя, пропавшего ребенка.
СТ. 4 а):
ст. 4 6):
ст. 7:
ст. 8-9 а):
ст. 8-9 б):
ст. 8-9 в):
ст. 9 г):
ст. 13:
Царя в лучах сощуренного света. В сощуренных лучах накошенного света. Бессмертный танец шли освобождать. Ах, я умел так странно сострадать Ступням скрещенным девушек в цистерне. Они в лучах топили воск ступеней, Они ваяли поступь. Я был ребенок, но учился ждать, Пока купались голени в цистерне. Ногам, что мыли девушки в цистерне. Чтоб забежать и первым посмотреть, В автографе в ст. 16 слово готовности взято в скобки и поставлен вопрос (?). Стих, записано на трех страницах в трех вариантах и с про¬заическим пересказом, который позволяет связать его замысел с событи¬ями лета 1903 г., когда, увязавшись за девушками, гнавшими лошадей в ночное, Пастернак упал с лошади и сломал ногу, сросшуюся с укороче¬нием: «Мне навязали мальчика. Не могу я не вспоминать, когда грущу и т. д. Кому было сострадать мальчику, мальчику-калеке. Но он мог пред¬ставить себе, что можно стать калекой. Никто не удерживал, чтобы пого¬стить у его одинокого страдания и тут. Роковым образом мешает гостить у женственности, и женственность как бы не знает, что ко мне пришло что-то роковое, и задерживает, не дает к ней». (Не обозначены сокращен¬ные окончания слов, восстановлена отсутствующая пунктуация.) Образ амазонки, часто встречающийся в стих, этого времени, снова возвращает нас к настроению юношеского аскетизма. Ю. М. Лотман на примере этого и нескольких других стих, отмечает возникновение у Пастернака его по¬стоянной темы «женской доли» («Семиотика». С. 235).
«Я грушу об утерянном зле…» — «Семиотика»; варианты: ст. 1—4: Я в тоске об утерянном зле,
О подростке зиме покаянной,
О повальной февральской земле,
О любви
ст. 3: Об утраченной брачной земле
ст. 12: Ах, двоящихся надо земель, ст. 14-15: Но земли нераспутанный хмель
Выползает на ропот пророка. На обратной стороне листа начало письма к Иде Высоцкой и на¬броски последнего четверостишия:
Как стоят в твоем крове певучем
[Твой мгновенно обрьКвистый >]
<...> По наслеженным тучам
Твой землистый готический шрифт. Письма Пастернака к Высоцкой не сохранились.
«Так страшно плыть с его душой…» — «Семиотика»; варианты:
ст. 4: Как страшно вырастать в лишеньи.
ст. 7—8 а): И рубежом таким же страсть Врезалась в хаос окаянный.
ст. 7-8 б): Не так ли снаряжаясь, страсть Плыла над тайной окаянной.
ст. 9: Что дно — его — как вспомнить жалко.
ст. 13—14: И вдруг свершилось: — небесам Прольет пучина завещанье.
ст. 14— 15: И вот заброшенную смерть На плитах затонувших палуб
На примере этого стих. Ю. М.
