будете коллекционировать эти открытки, у Вас ведь есть корзинка для письменных и печатных отбросов. Но скажите, по¬жалуйста, что предпринять мне?

Мы живем сейчас в такое время, когда жупел эгоистической заботы о себе самом готов хоть кого вогнать в краску. Не восполь¬зовались ли Вы своевременно и этим жупелом? Тогда я отдаю дол¬жное Вашему остроумию: Вы затянули дело платежа настолько, что теперь даже само благородство готово воскликнуть: «О разби¬том ли кувшине или о каком-то там надоедливом Пастернаке ду¬мать нам сейчас!!».

Благоволите все же хоть сколько-нибудь поставить меня в из¬вестность о том, до какого предела Вы намерены затягивать эту расплату. Если мне вообще осталось еще надеяться на предел1.

С совершенным почтением. Пастернак

Адрес мой: Шереметевский пер., д. 3, кв. 902.

Я часто меняю свои адреса. Ведь это тоже — показательно.

Впервые. — Автограф (ГАРФ, ф. 1167, on. 1, ед. хр. 2991). Датируется по почтовому штемпелю на открытке.

1 Через неделю Пастернак снова просит об ответе: «2!/2 месяца назад тот тон неуверенности, с которым я заговорил о выплате гонорара, привел Вас в негодование: «‘С<овременник>‘ никогда еще не задерживал гоно¬рара; неужели Вы могли усомниться и т. д.». Но даже для того хотя бы, чтобы одалживать деньги в счет этой, безнадежной получки от Вас, — даже для этого единственно — должен ведь я, согласитесь, хотя бы приблизи¬тельно знать тот максимальный срок, в течение коего эта выплата воспос¬ледует» (там же). Среди бумаг «Современника» сохранился ответ редак¬ции Пастернаку, вероятно не отосланный, где излагаются трудности фи-нансового положения журнала, связанные с цензурным давлением, что не давало возможности ни издавать следующие номера, ни платить сотруд¬никам. Вскоре журнал был закрыт.

2 Филиппы сняли новую квартиру в Шереметевском переулке, туда же с ними переехал Пастернак.

108. Д. П. ГОРДЕЕВУ

16 декабря 1915, Москва

Москва 16/XII. 1915 Глубоуважаемый Дмитрий Петрович!

Меня чрезвычайно тронуло Ваше предложение. Я искренне Вам благодарен за то, что выбор свой Вы остановили на мне, но выбора этого не одобряю и не могу понять.

Вы, наверное, не знаете, какого невысокого мнения я обо всем том, что происходило и происходит в русской литературе и по¬эзии за последние десятилетия и в наши дни. — Работы Вашего покойного брата ничем не хуже и не лучше всего остального в этом роде. Они оригинальны постольку и оригинальны в том, в чем и поскольку оригинальны все явления этой бедной неплодной эпо¬хи, не исключая, разумеется, и моих собственных блужданий и заблуждений в этой области.

Вы спросите, быть может, как согласовать мое участие в фу¬туристических сборниках с этими убогими признаниями? О, этот вопрос завел бы меня с Вами слишком далеко, в область исследо¬вания характера случайности и случайностей характера. Последние года два мне не приходилось заниматься писательством серьез-но — были другие дела. А такое полусерьезное отношение и по¬зволяло мне мириться со многим таким во мне самом и в окружа¬ющих, что вообще в замкнутой системе творчески правдивого и живого организма существовать не может.

Я отказываюсь от Вашего предложения. Я отказываюсь по¬тому, что все сделанное нами пока — ничтожно, и потому, что ос¬таваться верным этому духу ничтожества я не в состоянии.

Крепко жму Вашу руку. Не сердитесь.

Ваш Б. Пастернак

Впервые: журн. «Литературу ли сакартвело», 1969, № 43 (воспроиз¬ведено факсимильно). Место хранения автографа неизвестно.

Д. П. Гордеев — искусствовед, архитектор, брат поэта Б. П. Горде-ева (Божидара), участника «Центрифуги». Письмо — ответ на просьбу Д. П. Гордеева написать предисловие к посмертному изданию сборника стихов Божидара.

109. Р. И. ПАСТЕРНАК

21—24января 1916, ст. Всеволоде-Вильва

Ст. Всеволодо-Вильва — Пермской ж. д.

Дорогая мамочка! Получили ли вы уже мои открытки? Я ско¬ро неделю уж здесь1. Тут чудно хорошо.

Удобства (электрическое освещение, телефон, ванны, баня etc etc) с одной стороны — своеобразные, нехарактерные для Рос¬сии красоты местности, дикость климата, расстояний, пустынно¬сти, —- с другой. Збарский2 (ему только 30 лет, настоящий, ультра настоящий еврей и не думающий никогда перестать быть им) за познанья свои и особенные способности поставлен здесь над 300-численным штатом служащих, под его ведением целый уезд, верст в шестьдесят в окружности, два завода, хозяйство и администра¬тивная часть, громадная почта, масса телеграмм, поездки к губер¬натору, председателям управ и т. д. и т. д.

Провинциальная местная «интеллигенция» держится в дол¬жном страхе и почете. Здесь есть зато и симпатичный молодой ученый из Москвы, его лаборант, а Збарский здесь хозяин, и если надо будет, он может что угодно сделать, хотя лучше бы я этого не писал.

Вероятнее всего призываться поеду все-таки в Москву. Ну да до этого еще далеко. Пока постепенно вхожу в тон работы, хотя сильно я от рук отбился, надо сказать.

Сегодня утром я, Збарский, его жена3, лаборант-поляк и Егор объездчик ездили расставлять капканы на рысей. —- Весь день из кадок каких-то бездонных льется белизна и рядом с ней как уголь черная масса кедровых и еловых лесов, туманных, дымом обвола¬киваемых гор, — свежесть, свет, крупные масштабы, целый день меняют лошадей, шагу пешком не ступят, быстро спускается ночь, сразу везде зажигается само собой электричество, так день прохо¬дит за днем.

Как твое здоровье, дорогая мама? Как папа, дети как? Что вообще нового дома?

Пусть напишет кто-нибудь мне. Крепко тебя, папу, детей, Шуру обнимаю и целую.

Кланяйтесь Вальтеру4 и Филиппам через него, если будете иметь случай. Еще раз крепко целую.

Твой Боря

Впервые: «Знамя», 1998, № 4. — Автограф. Датируется по содер¬жанию.

1 Предполагаемая дата приезда Пастернака во Всеволодо-Вильву по рекомендации Е. Г. Лундберга на работу в конторе химического завода 14-16 января 1916 г.

2 Б. И. Збарский — главный инженер и управляющий завода.

3 Фанни Николаевна.

4 Ученик Б. Л. Пастернака, сын М. Филиппа.

ПО. Л. О. ПАСТЕРНАКУ

30 января 1916, Всеволодо-Вильва

Дорогой папа! Здешний быт, климат, природа; здешнее пре¬провождение времени мое и мои занятия, — все это настолько да¬леко от Москвы, — хотя бы географически: четырьмя ночами пути по железной дороге отделен я от Ярославского вокзала; — настоль¬ко далеко и несходно, что мне не верится, будто назад две недели я еще был в Москве; и затем я настолько себя в другом мире здесь чувствую, что не могу не воспользоваться оказией, представляю¬щейся сейчас. Может быть это лишнее, но мне казалось вчера, что если ты с мамой (если мама здорова) или Шура с Жоней, зайдете в аптеку на Моховой против Румянцевского музея и вызовете там владельца, Михаила Самсоновича1, который вчера ужинал у нас здесь, у Збарских, слышал мои импровизации etc. etc., — то это хотя и будет совершенно излишне в смысле сыновнего сентимен-та, зато будет использованьем возможностей действительных сно¬шений.

Кстати, через несколько дней он едет снова сюда и этим тоже можно воспользоваться: у меня нет пластронов2, купите, пожалуй¬ста, и пошлите мне пару 39 №, такие как у Шуры, или вообще ка¬кие-нибудь.

Может быть Шура будет так добр поищет те номера Театра¬ла3, где имеют быть тексты пьес, это вы тоже мне пришлите, если бы где-нибудь достать Островского тоже недурно, и если связать все это в плотный сверток, то я думаю, в случае если бы Остро¬вского можно было достать в Училище или у знакомых, можно было бы не стесняться числом томиков, 4, 5, скажем. Затем я не повез Современника с собой, где мой перевод. Ваш экземпляр у Энгелей. Так тот экземпляр, что дома у нас, перешлите мне. В конце концов, если «Театрал» будет, можно Островским пожер¬твовать или наоборот. Здесь имеется театр заводский, и в Соли¬камске, уездном городе, тоже, я хочу играть и здешний народ на зрелища подобного рода очень, очень падок, а мне и тут хочется пройти Хилковский stage* от машиниста до М.П.С.4

Здесь имеется провинциализм и больше, уездовщина, и боль¬ше, глухая уральская уездовщина неотстоенной густоты и долголет¬него настоя. Но все это или многое уже уловлено Чеховым, хотя, надо сказать, нередко со специфической узостью юмориста, обе¬щавшегося читателю смешить его. Этот дух не в моем жанре, и ли¬тературно вряд ли я мои здешние наблюдения использую. Косвен¬но конечно, все эти тени и типы в состав моей туманной костюмер¬ной войдут и в ней останутся. Вообще, мне трудно решить, кто я, литератор или музыкант, говорю, трудно решить тут, где я стал как-то свободно и часто и на публике импровизировать, но увы, техни¬кой пока заниматься не <удается>* хотя это первое прикоснове¬ние к Ганону и пианизму на днях вероятно произойдет5. Госпожа Збарская смеется: «а что будет, Боря, если ваша музыка Евгению Германовичу (Лундбергу) еще больше, чем ваша литература понра¬вится?» — Ничего конечно не произойдет. — Я написал новую но¬веллу6. Я заметил теперь и примирился с этим как со стилем прямо вытекающим из остальных моих качеств и задержанных склоннос¬тей, что и прозу я пишу как-то так, как пишут симфонии. Сюжет, манера изложения, стороны некоторые описаний, вообще то об¬стоятельство: на чем мое внимание останавливается и на чем оно не останавливается, все это разнообразные полифонические сред¬ства, и как оркестром, этим надо пользоваться, особенно все это смешивая и исполняя свой вымысел так, чтобы это получилась вещь с тоном, с неуклонным движением, увлекательная и т. д. —

* путь (англ.)

** При переходе на следующую страницу пропущено сло¬во, восстановленное по смыслу.

У меня страшно разболелись зубы и может быть я поеду в гу¬бернский город, в Пермь (12 часов езды, ведь Соликамский один уезд — целая Франция по площади). Я чуть сегодня не поехал к вам и с единственной целью — зубы полечить. Глупо, что я вас послушался и поехал не залечивши. Здесь это и неудобно, при¬дется в Перми в гостинице с неделю жить, и дороже, чем у Анны Лазаревны7, и конечно, гораздо хуже. Но ведь надо было соблюс¬ти несходство с д<ядей> 0<сипом>8. Замечательно, посторонние люди лучше узнают меня, чем ты, папа, и мама за тобой, с вашими родственными аналогиями, которые торчат в семьях Кофманов9 и старых Пастернаков и до меня и нашей семьи никакого отноше¬ния не имеют. Ты конечно понимаешь, папа, что раз я заговорил тогда с тобой, то только потому, что это я ведь решил один ехать и жить здесь. И ты не причем был. Но с зубами было глупо. А может быть я как-нибудь с одонтологической целью в Москву явлюсь; может случиться порученье с завода и мне тогда поездка ничего не будет стоить. C’est possible, que je donnerai faire ma revision mddecinale ici, j’avais deja fait la connaissance d’un mddecin, il faudra faire le mime avec deux autres mddecins de ce ddpartement. En ce cas je resterai ici un termine indefini, peut Itre jusqu’a rautomne.

Nous verrons encore;