не знаю, и кого слушать, когда не тебя? Отец сообщает мне о получении на мое имя «Елисаветинцев» с надписью автора. Ее несправедливой лестностью Аксенов растро¬гал меня до сердца. (Отец в письме сообщил ее мне.) У меня яви¬лось желание в достойной форме выразить ему свою признатель¬ность по сему поводу. Я перевел сонет Swinburne’a о Джоне Форде и, если такие вещи допускаются, думаю попросить тебя помес¬тить этот перевод в «Московских Мастерах» с посвящением И. А. Аксенову от меня4. Посвящают ли переводы? Тебе лучше это знать. Перевод при сем прилагаю. Отделать сонет как следует нет времени, да и тебе спех с альманахом, как думаю. Годится ли ад¬рес, сообщенный тобою в срочной телеграмме, для частных сно¬шений с И. А.? (Как его по имени и отчеству полностью?) Пиши же мне, Сергей, побольше и почаще. Удалось ли тебе что-нибудь о Марии Стюарт найти. У Башмаковых ничего не оказалось. Грина английская история, как я тебе писал, ввела бы меня только в из-лишние расходы. Так что Башмаковскому отказу я с этой стороны был даже рад. Но жаль, что О’Нейля у них нет (Университетская библиотека). И книга о пуританах и Стюартах (дельная и быле¬вая) была бы кстати5. Ну, всего лучшего.
Если сонет безобразен, лучше не помещай. Прости, сгустил краски с досады: — мой шеф прекрасный человек. Б. П.
Впервые: «Встречи с прошлым». Вып. 8, 1996. — Автограф (РГАЛИ, ф. 2554, on. 1, ед. хр. 55). Дата получения, поставленная Бобровым, — 26 ноября 1916 г.
1 Речь идет о книге С. П. Боброва «Н. М. Языков о мировой литера¬туре» (М., 1916).
2 Пастернак имеет в виду художника-передвижника Н. А. Ярошенко и тематику его картин из быта заключенных и социальных низов — «Ко¬чегар», «Заключенный», «Всюду жизнь» и др.
3 «Русское слово» — ежедневная московская газета, издававшаяся И. Д. Сытиным в 1895-1917 гг. Редактировалась В. М. Дорошевичем. Ср. описание рутинной интеллигентской среды в мемуарах Эренбурга «Люди, годы, жизнь»: «Взрослые играли в карты, пили клюквенный морс и читали «Русское слово»» (И. Г. Эренбург. Собр. соч. Т. 8. М., 1966. С. 26).
4 Журнал «Московские мастера» был издан в 1916 г. С. М. Вермелем, в нем принимали участие В. Хлебников, Б. Лившиц, Р. Ивнев, Д. и Н. Бур-люки, Н. Асеев, К. Большаков, В. Каменский. Перевод сонета А. Суинбер¬на «Джон Форд» не был напечатан при жизни Пастернака; сохранился в архиве Боброва и впервые опубликован в 1984 г. (ИОЛЯ, 1984, № 6).
5 Полные названия книг, которые Пастернак заказывал в казанском магазине Башмаковых, см. в письме № 137.
142. РОДИТЕЛЯМ
16-23 ноября 1916, Тихие Горы
Дорогие мои! Простите, что долго не отвечал на открытку папину; ту, в которой он сообщает о лестной Аксеновской надпи¬си1. К сожалению, лично с ним не знаком и имени-отчества его не знаю; адрес же его официальный мне известен. А я уже писал вам о протекционной телеграмме Боброва — это я должен был Аксенову (саперный капитан) прошение посылать2. Уже запросил Боброва об его имени и отчестве и ему напишу*.
Пока же, чтобы достойным образом ответить на столь задушев¬ный отклик, перевел Свинберновский сонет о том самом Дж. Фор¬де, которого Аксенов перевел в «Елисаветинцах»; перевод решил на¬печатать с посвящением Аксенову в ближайшем альманахе ЦФГи3.
* Т. е. конечно о надписи, книге и т. д., а не о чем ином. (Прим. Б. Пастернака.)
Надеюсь вы должным образом оцениваете мои упреки по по¬воду вашего молчания.
В неизменном порядке следуют друг за другом — отсылка моих укоризненных писем и приход папиных дорогих открыток. Боже, как я рад, что маме — лучше! Эти разминки в корреспон¬денции, растягивающиеся подчас до месячного срока, являются для меня и по сю пору тягостью непривычной.
Третий день работаю в конторе. В будущем думаю добиться работы 5-ти или 4-х часовой — покамест на контору весь день ухо¬дит. Вставать приходится к 8-ми часам; так что вечером тоже за своей работой не больно уж разгонишься.
Но из неискоренимого, чистого и безукоризненно-аристо¬кратического высокомерия (к чему тут скромность) веду себя (и пред собою) так, будто эти 8—9 часов совершенно для меня не¬заметно протекают. По приходе домой, днем здесь все спят и отдыхают, я с обеденного стола палубною поступью путешеству¬ющего лорда перехожу в комнату маленького Карпова и занима¬юсь с ним в течение дневного перерыва. Вечером, шагом ничуть не менее отдающим спокойной и безмятежной надменностью про¬хожу к себе в комнату и набрасываюсь на то, что только и заслу-живает в моих глазах названия работы.
Чувствую, что ожесточаюсь в своем поклонении Свинберну, поэзии и т. д.4 Вокруг — такая белесая скука отпетой посредствен¬ности — что досадно прямо, к чему я столько воротников и ман¬жет привез?
Ну целую вас крепко
Боря
Дорогая мама, целую тебя крепко, радостные известия о тебе при¬водят меня в какое-то тихое и немое исступление с гусиною кожей.
Не пишите на адресной стороне открытки. Взимают доплату и задерживают.
Впервые: «Знамя», 1998, JSfe 5. — Автограф. Датируется по содержа¬нию (в соответствии с письмом № 141).
1 О дарственной надписи Аксенова Пастернаку на его сб. «Елисаве-тинцы» см. письмо № 141.
2 В своей телеграмме Бобров излагал условия, необходимые для по¬ступления Пастернака вольноопределяющимся в армию под начало И. А. Аксенова. Отвечая на нее, Пастернак писал: «Горячо благодарю <за> заботы. Пока нет надобности. <При> нужде воспользуюсь. Недосуг. Ста¬тью <для> альманаха к Рождеству охотно, если успею до выхода. Пиши чаще <о> себе, делах. Дружески жму руку=Пастернак» (12 нояб. 1916;
«Встречи с прошлым». Вып. 8,1996. С. 252). «Трогателен Бобров, — писал Пастернак родителям в тот же день. — Он меня до слез растрогал. Я полу¬чил от него десятирублевую срочную телеграмму делового и спасительно¬го содержания. Он узнал верно от жены или от общих знакомых о моих беспомощных метаниях перед отъездом (его не было, он был на Кавказе), списался с кем нужно и телеграфировал мне обо всем, вплоть до того, куда и в какой форме и с приложением чего — посылать прошение. Словом — протекция, которая теперь совершенно излишня, но способна действи¬тельно растрогать» («Знамя», 1998, N° 5. С. 173).
3 Третий сборник «Центрифуги» не вышел в свет, сонет остался в ар¬хиве Боброва.
4 Поклонение Суинберну отразилось в эпиграфе к книге «Поверх ба¬рьеров»: «То the soul in my soul that rejoices / For the song that is over my song» («Душе моей души, радующейся песне, которая прекрасней моей»), взя¬том из стих. Суинберна «I am last and least voice of her voices…* («Я самый последний и слабый из ее голосов…»).
143. РОДИТЕЛЯМ
26 ноября 1916, Тихие Горы
26/ XI Т<ихие> Г<оры>.
Дорогие мои! От души поздравляю вас с улучшением мами¬ного здоровья и крепко целую. Письмо ваше было большой, без¬мерной радостью для меня. Вот счастье!
Дорогая Жоничка, ответить тебе отдельно не имею ни малей¬шей возможности. С 8-ми утра до 12 часов дня занят в конторе, перерыв дневной уходит у меня на обед и на занятия с маленьким Карповым; отзанявшись с ним, еду тут же снова в контору и там до 8-ми, а по средам и четвергам (перед заседаниями Елабужско-го комитета) и до ночи. Все время провожу в глупом (по роду и качеству работы) и непроизводительном напряжении; в моем ве¬дении все, касающееся отсрочек и прочих военных отношений 2-х тысяч рабочих и еще больших сотен деревень, работающих от подрядчиков, от обществ и т. д., которых надо отстаивать перед разными земскими и уездными инстанциями, а то их погонят на принудительные работы по Ижевскому казенному заводу (наш сосед). Основной материал, над которым я ношусь prestissimo* по 9 часов в день — целые орды татар с тарабарщиной и путаными сведениями на устах и еще более дремучие совершенно отчаян¬ные и безнадежные беловежские пущи татарских каракулей с от¬чаянно перевранными категориями, годами; и т. д.
* очень быстро (ит.). 282
В конторе я веду себя истым чиновником, гоню в коридор, высокомерно и безапелляционно раздражаюсь и т. д. Побриться нет времени.
Дальше читай только папа, в крайнем случае мама еще. Есть и иные, слишком отрадные причины, именующиеся терминоло¬гически счастьем, которые делают для меня пребывание здесь — делом тяжелым для моей совести (вы догадаетесь)1 — и вот я пря¬мо не знаю, как быть. Я получил страшно по местным почтовым условиям запоздавшее письмо от Кушнера из Пб., где он предла¬гает мне поступить на завод под непосредственное его начальство¬вание2 и спрашивает меня, не слишком ли тяжело здесь. Я отве¬тил ему телеграфным запросом о том, когда в СПбе <быть>; если по его ответу выйдет, что я еще успею, то хорошо и всесторонне это обдумав, я, пожалуй, и уеду отсюда.
Не бойтесь, мне кажется, что уже поздно и этого шага мне де¬лать не придется. Если же вы категорически решите, что уезжать от¬сюда мне не следует или же рискованно, или это вас волнует или вам не по душе или еще что, то телеграфируйте мне сюда, чтобы я оста¬вался. Очень тороплюсь, представляется возможность послать это письмо с курьером до Казани, а то и до Москвы. Так что оно дойдет до вас со скоростью исключительной. Если будете телеграфировать мне, то можете прямо, без всяких ребусов и обиняков; исключая ко¬нечно то, что запретит вам простая скромность: т. е. все, что угодно, кроме интимностей. Относительно последних скажу вам сразу, что¬бы вас успокоить, что Пепа относится ко мне по-прежнему; но что многое в кодексе благородства подсказано литературным понятием свободы и независимости личности. Что я не люблю этих слов, пото¬му что знаю, что это слова. Что я ни на минуту не теряю способности и умения отличать серьезное важное и реальное от интеллигентской, подчас страшно симпатичной — ресь Чехов таков и Ибсен —■ блажи. Что я держусь так, как должен держаться, побывав хоть раз в жизни у родника безусловности и определенности нечеловеческой: у вдохнове¬нья. Что на этот счет ни тебе, ни маме беспокоиться нечего — и даже уезжать мне отсюда настоятельной и настоящей надобности нет, хотя это и желательно. Что все, словом, прекрасно, но могло бы быть еще прекраснее по тем силам души, которые мне не дают места и покою; и которые страдают, подавляемые конторской чепухой; и которые страдают, неиспользованные ложным гуманизмом бедного «освобож-денного» милого современного человека. Sapienti sat*.
* Умному достаточно (лат.). 283
Крепко целую. Жду писем.
Какой ужас с Верхарном3. Ведь это погиб Верхарн, спешив¬ший на лекцию, цельный Верхарн, а не какой-нибудь Верхарн, раньше этого аннулировавший себя добровольчеством и участи¬ем в войне! Обнимаю.
Боря
