отринувъ
Клочья послѣдней парчи —
Въ верескъ-руины,
Въ верескъ-сухіе ручьи.
Жизнь: двоедушье
Дружбъ и удушье уродствъ.
Сѣдью и сушью,
(Ибо вожатый — суровъ),
Краше Давида-Царя!
Въ верескъ-сѣдины,
Въ верескъ-сухіе моря.
5го сентября 1922 г.
18
2.
Когда обидой — опилась
Душа разгнѣванная,
Когда семижды зареклась
Сражаться съ демонами —
Не съ тѣми, ливнями огней
Въ бездну нисхлестнутыми:
Съ земными низостями дней.
Съ людскими косностями —
Деревья! Къ вамъ иду! Спастись
Отъ рева рыночнаго!
Вашими вымахами ввысь
Какъ сердце выдышано!
Дубъ богоборческій! Въ бои
Всѣмъ корнемъ шествующій!
Ивы-провидицы мои!
Березы-дѣвственницы!
Вязъ — яростный Авессаломъ,
На пыткѣ вздыбленная
Сосна — ты, устъ моихъ псаломъ:
Горечь рябиновая…
Къ вамъ! Въ живоплещущую ртуть
Листвы — пусть рушащейся!
Впервые руки распахнуть!
Забросить рукописи!
Зеленыхъ отсвѣтовъ рои…
Какъ въ руки — плещущіе…
Простоволосыя мои,
Мои трепещущія!
8го сентября 1922 г.
3.
Купальщицами, въ легкій кругъ
Сбитыми, стаей
Нимфъ-охранительницъ — и вдругъ,
Гривы взметая
Въ закинутости лбовъ и рукъ,
— Свитокъ развитый! —
Въ пляскѣ кончающейся вдругъ
Взмахомъ защиты —
1
Длинную руку на бедро…
Вытянувъ выю…
Березовое серебро,
Ручьи живые!
го сентября 1922 г.
4.
Други! Братственный сонмъ!
Вы, чьимъ взмахомъ сметенъ
Слѣдъ обиды земной.
Лѣсъ! — Элизіумъ мой!
Въ громкомъ таборѣ дружбъ
Собутыльница душъ
Кончу, трезвость избравъ,
День — въ тишайшемъ изъ братствъ.
Ахъ, съ топочущихъ стогнъ
Въ легкій жертвенный огнь
Рощъ! Въ великій покой
Мховъ! Въ струенiе хвой…
Древа вѣщая вѣсть!
Лѣсъ, вѣщающій: Есть
Здѣсь, надъ сбродомъ кривизнъ —
Совершенная жизнь:
Гдѣ ни рабствъ, ни уродствъ,
Тамъ, гдѣ всё во весь ростъ,
Тамъ, гдѣ правда виднѣй:
По ту сторону дней…
17го сентября 1922 г.
5.
Бѣглецы? — Вѣстовые?
Отзовись, коль живые!
Чернецы верховые,
Въ чащахъ Бога узрѣвъ?
Сколько мчащихъ сандалій!
Сколько пышущихъ зданій!
Сколько гончихъ и ланей —
Въ убѣганьѣ деревъ!
Лѣсъ! Ты нынче — наѣздникъ!
То, что люди болѣзнью
20
Называютъ: послѣдней
Судорогою древесъ —
Это — въ платьѣ просторномъ
Отрокъ, нектаромъ вскормленъ.
Это — сразу и съ корнемъ
Ввысь сорвавшійся лѣсъ!
Нѣтъ, иное: не хлопья —
Въ сухолистомъ потопѣ!
Вижу: опрометь копій,
Слышу: рокотъ кровей!
И въ разверстой хламидѣ
Пролетая — кто видѣлъ?! —
То Саулъ за Давидомъ:
Смуглой смертью своей!
3го октября 1922 г.
6.
Не краской, не кистью!
Свѣтъ — царство его, ибо сѣдъ.
Ложь — красные листья:
Здѣсь свѣтъ, попирающій цвѣтъ.
Цвѣтъ, попранный свѣтомъ.
Свѣтъ — цвѣту пятою на грудь.
Не въ этомъ, не въ этомъ
Осенняго лѣса?
Надъ тихою заводью дней
Какъ будто завѣса
Рванулась — и грозно за ней…
Какъ будто бы сына
Провидишь сквозь ризу разлукъ —
Слова: Палестина
Встаютъ, и Элизіумъ вдругъ…
Струенье… Сквоженье…
Сквозь трепетовъ мелкую вязь —
Свѣтъ, смерти блаженнѣе
И — обрывается связь.
_______
Осенняя сѣдость.
Ты, Гетевскій апоѳеозъ!
21
Здѣсь многое спѣлось,
А больше еще — расплелось.
Такъ свѣтятъ сѣдины:
Такъ древнія главы семьи —
Послѣдняго сына,
Послѣднѣйшаго изъ семи —
Въ послѣднія двери —
Простертымъ свѣченіемъ рукъ…
(Я краскѣ не вѣрю!
Здѣсь пурпуръ — послѣдній изъ слугъ!)
…Уже и не свѣтомъ:
Какимъ-то свѣченьемъ свѣтясь…
Не въ этомъ, не въ этомъ
ли — и обрывается связь.
_______
Такъ свѣтятъ пустыни.
И — больше сказавъ, чѣмъ могла:
Пески Палестины,
Элизіума купола…
8го — 9го октября 1922 г.
7.
Та, что безъ видѣнiя спала —
Вздрогнула и встала.
Въ строгой постепенности псалма,
Зрительною скáлой —
Сонмы просыпающихся тѣлъ:
Руки! — Руки! — Руки!
Словно воинство подъ градомъ стрѣлъ,
Спѣлое для муки.
Свитки разсыпающихся въ прахъ
Ризъ, сквозныхъ какъ сѣти.
Руки, прикрывающія пахъ,
(Дѣвственницъ!) — и плети
Старческихъ, не знающихъ стыда…
Отроческихъ — птицы!
Конницею на трубу суда!
Станъ по поясницу
Выпроставъ изъ гробовыхъ пеленъ —
Взлетъ сѣдобородый:
22
Есмь! — Переселенье! — Легіонъ!
Цѣлые народы
Выходцевъ! — На милость и на гнѣвъ!
Види! — Буди! — Вспомни!
…Нѣсколько взбѣгающихъ деревъ
Вечеромъ, на всхолмьѣ.
12го октября1922 г.
8.
Кто-то ѣдетъ — къ смертной побѣдѣ
У деревьевъ — жесты трагедій.
Іудеи — жертвенный танецъ!
У деревьевъ — трепеты таинствъ.
Это — заговоръ противъ вѣка:
Вѣса, счета, времени, дроби.
Се — разодранная завѣса:
У деревьевъ — жесты надгробій…
Кто-то ѣдетъ. Небо — какъ въѣздъ.
У деревьевъ — жесты торжествъ.
7го мая 1923 г.
9.
Какимъ наитіемъ,
Какими истинами,
О чемъ шумите вы,
Разливы лиственные?
Какой неистовой
Сивиллы таинствами —
О чемъ шумите вы,
О чемъ безпамятствуете?
Что въ вашемъ вѣяньѣ?
Но знаю — лѣчите
Обиду Времени —
Прохладой Вѣчности.
Но юнымъ геніемъ
Возставъ — порочите
Ложь лицезрѣнія
Перстомъ заочности.
23
Чтобъ вновь, какъ нѣкогда,
Земля — казалась намъ.
Чтобы подъ вѣками
Свершались замыслы.
Чтобы монетами
Чудесъ — не чваниться!
Чтобы подъ вѣками
Свершались таинства!
И прочь отъ прочности!
И прочь отъ срочности!
Въ потокъ! — Въ пророчества
Рѣчами косвенными…
Листва ли — листьями?
Сивилла ль — выстонала?
…Лавины лиственныя,
Руины лиственныя…
го мая 1923 г.
[Два послѣднихъ стихотворенія перенесены сюда
изъ будущаго по внутренней принадлежности.]
ЗАВОДСКІЕ
1.
Стоятъ въ чернорабочей хмури
Закопченные корпуса.
Надъ копотью взметаютъ кудри
Растроганныя небеса.
Въ надышанную сирость чайной
Картузъ засаленный бредетъ.
Послѣдняя труба окрайны
О праведности вопіетъ.
Труба! Труба! Лбовъ искаженныхъ
Послѣднѣе: еще мы тутъ!
Какая нá-смерть осужденность
Въ той жалобѣ послѣднихъ трубъ!
Какъ въ вашу бархатную сытость
Вгрызается ихъ жалкій вой!
Какая зáживо-зарытость
И выведенность на убой!
А Богъ? — По самый лобъ закуренъ,
Не вступится! Напрасно ждемъ!
24
Надъ койками больницъ и тюремъ
Онъ гвоздиками пригвожденъ.
Истерзанность! Живое мясо!
И было такъ и будетъ — до
Скончанія.
— Всѣмъ пѣснямъ насыпь,
И всѣхъ отчаянiй гнѣздо:
Заводъ! Заводъ! Ибо зовется
Заводомъ этотъ черный взлетъ.
Къ отчаянью трубы заводской
Прислушайтесь — ибо зоветъ
Заводъ. И никакой посредникъ
Ужъ не послужитъ вамъ тогда,
Когда надъ городомъ послѣднимъ
Взреветъ послѣдняя труба.
23го сентября 1922 г.
2.
Книгу вѣчности на людскихъ устахъ
Не вотще листавъ —
У послѣдней, послѣдней изъ всѣхъ заставъ,
Гдѣ начало травъ
И начало правды… На камень сѣвъ,
Птичьимъ стаямъ вслѣдъ…
Ту послѣднюю — дальнюю — дальше всѣхъ
Дальнихъ — дольше всѣхъ…
Далечайшую…
Говоритъ: приду!
И еще: въ гробу!
Труднодышащую — нашихъ дѣлъ судью
И рабу — трубу.
Что надъ городомъ утвержденныхъ звѣрствъ
Прокаженныхъ дѣтствъ,
Въ дымномъ оловѣ — какъ позорный шестъ
Поднята, какъ перстъ.
Голосъ шахтъ и подваловъ,
— Лбовъ на чахломъ стеблѣ! —
Голосъ сирыхъ и малыхъ,
Злыхъ — и правыхъ во злѣ:
Всѣхъ прокопченныхъ, коихъ
Чертъ за корку купилъ!
25
Голосъ стоекъ и коекъ,
Рычаговъ и стропилъ.
Кому — нѣту отбросовъ!
Самъ — послѣдній ошмётъ!
Голосъ всѣхъ безголосыхъ
Подъ бичомъ твоимъ, — Тотъ!
Погребовъ твоихъ щебетъ,
Гдѣ растутъ безъ луча.
Кому нѣту отребьевъ:
Самъ — съ чужого плеча!
Шевельнуться не смѣетъ.
Родился — и лежи!
Голосъ маленькихъ швеекъ
Въ проливные дожди.
Черныхъ прачешенъ кашель,
Вшивой ревности зудъ.
Крикъ, что кровью окрашенъ:
Тамъ, гдѣ любятъ и бьютъ…
Голосъ, бьющійся въ прахѣ
Лбомъ — о кротость Твою,
(Гордецовъ безъ рубахи
Голосъ — свой узнаю!)
Еженощная ода
Красотѣ твоей, твердь!
Всѣхъ — кто съ чернаго хода
Въ жизнь, и шепотомъ въ смерть.
У послѣдней, послѣдней изъ всѣхъ заставъ,
Тамъ, гдѣ каждый правъ —
Ибо всѣ безправны — на камень вставъ,
Въ плескѣ первыхъ травъ…
И навстрѣчу, съ безвѣстной
Башни — въ каторжный вой:
Голосъ правды небесной
Противъ правды земной.
26го сентября 1922 г.
Это пеплы сокровищъ:
Утратъ, обидъ.
Это пеплы, предъ коими
Въ прахъ — гранитъ.
26
Не живущій четой.
Соломоновы пеплы
Надъ великой тщетой.
Беззакатнаго времени
Грозный мѣлъ.
Значитъ Богъ въ мои двери —
Разъ домъ сгорѣлъ!
Не удушенный въ хламѣ,
Снамъ и днямъ господинъ,
Какъ отвѣсное пламя
Духъ — изъ раннихъ сѣдинъ!
И не вы меня предали,
Годы, въ тылъ!
Эта сѣдость — побѣда
Безсмертныхъ силъ.
27го сентября 1922 г.
Спаси Господи, дымъ!
— Дымъ-то, Богъ съ нимъ! А главное — сырость!
Съ тѣмъ же страхомъ, съ какимъ
Переѣзжаютъ съ квартиры:
Съ той же лампою-вплоть, —
Лампой нищенствъ, студенчествъ, окраинъ.
Хоть бы деревце хоть
Для дѣтей! — И каковъ-то хозяинъ?
И не слишкомъ ли строгъ
Тотъ, въ монистахъ, въ монетахъ, въ туманахъ, Непреклонный какъ рокъ
Передъ судорогою кармановъ.
И каковъ-то сосѣдъ?
Хорошо бъ холостой, да потише!
Тоже сладости нѣтъ
Въ томъ-то въ старомъ — да нами надышанъ
Домъ, пропитанъ насквозь!
Нашей затхлости запахъ! Какъ съ ватой
Въ ухѣ — спѣлось, сжилось!
Не чужими: своими захватанъ!
Старъ-то старъ, сгнилъ-то сгнилъ,
А все милъ… А ужъ тутъ: номера вѣдь!
27
Какъ рождаются въ міръ
Я не знаю: но такъ умираютъ.
30го сентября 1922 г.
ХВАЛА БОГАТЫМЪ
И засимъ, упредивъ заранѣ,
Что межъ мной и тобою — мили!
Что себя причисляю къ рвани,
Что честнó мое мѣсто въ мірѣ:
Подъ колесами всѣхъ излишествъ:
Столъ уродовъ, калѣкъ, горбатыхъ…
И засимъ, съ колокольной крыши
Объявляю: люблю богатыхъ!
За ихъ корень, гнилой и шаткій,
Съ колыбели растящій рану,
За растерянную повадку
Изъ кармана и вновь къ карману.
За тишайшую просьбу устъ ихъ,
Исполняемую какъ окрикъ.
И за то, что ихъ въ рай не впустятъ,
И за то, что въ глаза не смотрятъ.
За ихъ тайны — всегда съ нарочнымъ!
За ихъ страсти — всегда съ разсыльнымъ!
За навязанныя имъ ночи,
(И цѣлуютъ и пьютъ насильно!)
И за то, что въ учетахъ, въ скукахъ,
Въ позолотахъ, въ зевотахъ, въ ватахъ,
Вотъ меня, наглеца, не купятъ —
Подтверждаю: люблю богатыхъ!
А еще, несмотря на бритость,
Сытость, питость (моргну — и трачу!)
За какую-то — вдругъ — побитость,
За какой-то ихъ взглядъ собачій
Сомнѣвающійся…
— не стержень
ли къ нулямъ? Не шалятъ ли гири?
И за то, что межъ всѣхъ отверженствъ
Нѣтъ — такого сиротства въ мірѣ!
28
Какъ верблюды въ иглу пролѣзли.
…За ихъ взглядъ, изумленный нá-смерть,
Извиняющійся въ болѣзни,
Какъ въ банкротствѣ… «Ссудилъ бы… Радъ бы —
Да»…
За тихое, съ устъ зажатыхъ:
«По каратамъ считалъ, я — братъ былъ»…
Присягаю: люблю богатыхъ!
30го сентября 1922 г.
БОГЪ
1.
Лицо безъ обличiя.
Строгость. — Прелесть.
Всѣ ризы дѣлившіе
Въ тебѣ спѣлись.
Листвою опавшею,
Щебнемъ рыхлымъ.
Всѣ крикомъ кричавшіе
Въ тебѣ стихли.
Побѣда надъ ржавчиной —
Кровью — сталью.
Всѣ навзничь лежавшіе
Въ тебѣ встали.
1го октября 1922 г.
2.
Нищихъ и горлицъ
Сирый распѣвъ.
То не твои ли
Ризы простерлись
Въ бѣгѣ деревъ?
Рощъ, перелѣсковъ.
Книги и храмы
Людямъ отдавъ — взвился.
Тайной охраной
Хвойные мчатъ лѣса:
29
— Скроемъ! — Не выдадимъ!
Слѣдомъ гусинымъ
Землю на сонъ крестилъ.
Даже осиной
Мчалъ — и ее простилъ:
Даже за сына!
Нищіе пѣли:
— Теменъ, охъ, теменъ лѣсъ!
Нищіе пѣли:
— Сброшенъ послѣдній крестъ!
Богъ изъ церквей воскресъ!
го октября 1922 г.
3.
О, его не привяжете
Къ вашимъ знакамъ и тяжестямъ!
Онъ въ малѣйшую скважинку,
Какъ стройнѣйшiй гимнастъ…
Разводными мостами и
Перелетными стаями,
Телеграфными сваями
Богъ — уходитъ отъ насъ.
О, его не пріучите
Къ пребыванью и къ участи!
Въ чувствъ осѣдлой распутицѣ
Онъ — сѣдой ледоходъ.
О, его не догоните!
Въ домовитомъ поддонникѣ
Богъ — ручною бегоніей
На окнѣ не цвѣтетъ!
Всѣ подъ кровлею сводчатой
Ждали зова и зодчаго.
И поэты и летчики —
Всѣ отчаивались.
Ибо бѣгъ онъ — и движется.
Ибо звѣздная книжища
Вся: отъ Азъ и до Ижицы, —
Слѣдъ плаща его лишь!
5го октября 1922 г.
30
1923
Не надо ее окликать:
Ей окликъ — что охлестъ. Ей зовъ
До самыхъ органныхъ низовъ
Встревожена — творческій страхъ
Вторженія — бойся, съ высотъ
— Всѣ крѣпости на пропастяхъ! —
Пожалуй — органомъ вспоетъ.
А справишься? Сталь и базальтъ —
На твой серафическiй альтъ
Вспоетъ — полногласiемъ бурь.
И сбудется! — Бойся! — Изъ ста
На сотый срываются… Чу!
На окликъ гортанный пѣвца
Органною бурею мщу!
7го февраля 1923 г.
Нѣтъ, правды не оспаривай.
Межъ каѳедральныхъ Альпъ
То бьется о розаріумъ
Неоперенный альтъ.
Дѣвичій и мальчишескій:
На самомъ рубежѣ.
Единственный изъ тысячи —
И сорванный уже.
Въ самóмъ истокѣ суженный:
Растворены вотще
Сто и одна жемчужина
Въ голосовомъ лучѣ.
Пой, пой — міры поклонятся!
Но регентъ: — Голосъ тотъ
Надъ кровною покойницей,
Надъ Музою поетъ!
Я въ голосахъ мальчишескихъ
Знатокъ… — и въ прахъ и въ кровь
Снопомъ лучей разсыпавшись
О гробовой покровъ.
31
Нѣтъ, сказокъ не насказывай:
Не радужная хрупь, —
Кантатой Метастазовой
Растерзанная грудь.
Клянусь дарами Божьими:
Своей душой живой! —
Что всѣхъ высотъ дороже мнѣ
Твой срывъ голосовой!
8го февраля 1923 г.
ЭМИГРАНТЪ
Здѣсь, межъ вами: домами, деньгами, дымами, Дамами, Думами,
Не слюбившись съ вами, не сбившись съ вами, Нѣкимъ —
Шуманомъ пронося подъ полой весну:
Выше! изъ виду!
Соловьинымъ тремоло на вѣсу —
Нѣкій — избранный.
Боязливѣйший, ибо взявъ на дыбъ —
Ноги лижете!
Заблудившійся между грыжъ и глыбъ
Богъ въ блудилище.
Лишній! Вышній! Выходецъ! Вызовъ! Ввысь
Не отвыкшій… Висѣлицъ
Не принявшій… Въ рвани валютъ и визъ
Веги — выходецъ.
го февраля 1923 г.
Выше! Выше! Лови — летчицу!
Не спросившись лозы — отческой
Нереидою по — лощется,
Нереидою въ ла — зурь!
Полыханіе крылъ — въ скиніи!
Надъ мотыгами — и — спинами
Полыханіе двухъ бурь!
32
Муза! Муза! Да какъ — смѣешь ты?
Только узелъ фаты — вѣющей!
Или вѣтеръ страницъ — шелестомъ
О страницы — и смывъ, взмылъ…
И покамѣстъ — счета — кипами,
И покамѣстъ — сердца — хрипами,
Закипаніе — до — кипѣни
Двухъ вспѣненныхъ — крѣпись — крылъ.
Такъ, надъ вашей игрой — крупною,
(Между трупами — и — куклами!)
Нé общупана, нé куплена,
Полыхая и пля — ша —
Шестикрылая, ра — душная,
Между мнимыми — ницъ! — сущая,
Не задушена вашими
