Жуковского, с правкой карандашом рукою Жу¬ковского.

Впервые: Отдельное издание. СПб.: В типографии Ф. Дрехслера, 1815 (ц. р. от 15 января 1815 г.).

В прижизненных изданиях: С 1—5 (в С 1—4 отдел «Послания»). Датируется: 10—24 ноября 1814 г.

Процесс работы над этим посланием отражен в письмах и дневнике Жуковско¬го 1814—1815 гг. Возникновение замысла стихотворения относится, по-видимому, к апрелю-маю 1814 г. (см.: ПЖТ. С. 120). В сентябре поэт сообщает Тургеневу: «…я хочу писать Послание к Государю. Принято ли это будет и не поздно ли?» (Там же. С. 125). Об этом же в письме к М. А. Протасовой от 15 сентября 1814 г.: «4 Послание к Государю и перевести Библию» (цит. по: Веселовский. С. 168). К 20 октября уже был готов общий план послания. Ср.: «(…) план сделан, кажется, хорошо, а это для меня всего важнее» (ПЖТ. С. 126). Основной текст создавался в период с 13 по 23 ноября 1814 г. в с. Долбино Калужской губ. Об этом можно судить на основании сохранившегося перечня долбинских стихотворений, со¬ставленного поэтом. См. в РНБ (ф. 286, оп. 1, № 77, л. 25) след. запись: «Ноябрь. (…) 14—16. Посл(ание) к Госу(дарю) 17—23. Ответ, Посл(ание) к Госуд(арю), Ис¬купление), Аббадона». В одной из долбинских тетрадей, хранящихся в РГАЛИ (ф. 198, оп. 3, № 8, л. 1), поэт записывает: «9. Послание к государю 13», что соот¬ветствует порядковому номеру стихотворения в авторской росписи («9») и началу работы над ним (13 (ноября)). Сходная запись существует и в другой долбинской тетради: «9. Послание к государю» (РГАЛИ, ф. 198, оп. 1, № 13, л. 1). Об оконча¬нии работы над посланием Жуковский сообщает в письме к Тургеневу от 1 декаб¬ря 1814 г. Ср.: «Ты ждешь от меня плана моего Послания к Государю, а я посы¬лаю тебе его совсем написанное. Первое условие: прочитать вместе с Батюшко¬вым, с Блудовым, с Уваровым и (…) с Дашковым. Что найдете необходимым по¬править— поправляйте (…). Ты должен его переписать и доставить к Государыне Императрице…» (ПЖТ. С. 130—131). В этом же письме приписка В. И. Губарева: «(…) мы здесь очень им восхищаемся; я для вас его спешил переписывать» (Там же. С. 134). См. также запись в дневнике Жуковского 1814 г. в графе «Сочинения»: «(…) баллады, Послание к государю, Приветственное послание» (Дневники. С. 49).

Процесс работы Жуковского над посланием продолжался и после его написа¬ния. Так, известно, что Тургенев привлек к обсуждению послания Блудова, Ба¬тюшкова, Крылова, Гнедича и отдельно прочел его Уварову и Нелединскому-Ме¬лецкому. На замечания Батюшкова, высказанные им в письме к А. И. Тургеневу от 20—21 декабря 1814г., Жуковский ответил стихотворением «Ареопагу» (под¬робнее об этом см. в примечаниях к этому посланию). Согласившись с частью за¬мечаний Батюшкова, поэт исправил ст. 11, 23, 63, 91 (в первой публикации), ст. 26, 88, 92—93, 126 (в С 1). Замечания Нелединского и Блудова, изложенные в письме Тургенева от 8 января 1815 г., Жуковский также почти все учел. Ст. 113—114 «И скоро сдавленный губителя стопою, // Угасший пепел их покрылся мертвой

722

мглою», ст. 318 «И Бога с небеси сразить кинжалом мнило», ст. 363 «Предтеча в славе сей, Герой спасенья спит» изменены уже в первой публикации, а ст. 304—305 «Полки его идут при гласе их отцов, // И счастье прежних лет с победой к ним влетает!» исправлены поэтом в С 1 (подробнее об этом см.: Ларионова Е. О. К ис¬тории стихотворения В. А. Жуковского «Императору Александру» // РЛ. 1991. № 3. С. 75—81). В письме к Тургеневу от 25 января 1815 г. поэт просит его исправить в первом издании ст. 126 «Спешащих раздробить еще приют свободы» и ст. 184 «О, сколь тогда велик, наш Царь, ты нам предстал» (ПЖТ. С. 136). Однако обе эти по¬правки были сделаны только в С 1. И в дальнейшем поэт вплоть до С 5 продол¬жал вносить в текст послания незначительные изменения. Это касается ст. 2 «В один сливаясь глас, к Тебе зовут: Великий!», ст. 18 «И юны рамена склонял под баг¬ряницу», ст. 23 «Ниспровергала, бич земных народов, Брань», ст. 226 «И вождь наш смертию отягогценны вежды».

Послание адресовано императору Александру I (12. XII. 1777—19. XI. 1825). Жуковский через Тургенева преподнес его матери Александра I императрице Ма¬рии Федоровне. 30 декабря 1814 г. Тургенев читал послание в присутствии чле¬нов царской семьи, на которых оно произвело сильное впечатление (РА. 1864. № 4. Стб. 450). По распоряжению императрицы послание было напечатано на ее счет отдельным изданием. Это произведение послужило поводом для личного знакомства поэта с императрицей в мае 1815 г. и приглашения его на службу ко двору.

Послание «Императору Александру» представляет собой образец высокой пат-риотической лирики. Изучая в это время русскую историю, летописи, обращаясь к поэме Ломоносова «Петр Великий» и к его «Слову похвальному ее Величеству Государыне Елизавете Петровне», поэт создает вокруг послания своеобразный эпический контекст и одновременно определяет для себя основные эстетические принципы разговора с царем (см.: БЖ. Ч. 1. С. 52—70; 400—465). Они связаны с отказом от хвалы в адрес героя, с установкой на благодарность от лица всей на¬ции, с изображением эпохальных исторических событий, с осмыслением уроков истории, ее суда (об этом см.: Янушкевич. С. 105). Это верно почувствовал друг Жуковского Тургенев, который в одном из писем поэту отмечает: «Девизом для всей твоей пиесы можно взять твои же два стиха:

О дивный век, когда певец Царя — не льстец! Когда хвала — восторг, глас лиры — глас народа

(ИРЛИ, ф. 309, № 4713-а, л. 49).

Так формируется в творчестве Жуковского новая жанровая разновидность: высокое гражданское послание. Это послание как бы концентрирует в себе основ¬ные темы, образы, настроения, звучащие в «Певце во стане русских воинов», в по¬слании «Вождю победителей», в «Молитве русского народа», в «Певце в Кремле». Написанное шестистопным ямбом, оно и ритмически открывало возможность по¬эту для создания современного национального поэтического эпоса.

Послание «Императору Александру» стало эпохой в русском культурном созна¬нии первой четверти XIX века. Первые отклики на него встречаются в письмах

7*3

друзей поэта. См. в письме Уварова Жуковскому от 20 декабря 1814 г.: «Прекрас¬но! Прекрасно! — Чувства возвышенные, мысли глубокие и сильные; похвала бла-городная и смелая» (РА. 1871. № 2. Стб. 0163). В письме Батюшкова Жуковскому от 29 декабря 1814 г.: «Твое новое произведение прелестно. В нем все благород¬но, и мысли и чувства. Оно исполнено жизни и поэзии, одним словом: ты наравне с предметом, и с каким предметом!» (цит. по: Батюшков. Т. 2. М., 1989. С. 317—318). Один из первых печатных откликов на послание появился в журна¬ле «Российский музеум». В нем анонимный автор, отмечая несомненные достоин¬ства стихотворения, вместе с тем говорит и об его недостатках. К ним относятся сосредоточенность на излишних подробностях, стремление «обнять в описаниях все малейшие части своего главного предмета, как, например, изображая плыву¬щего на корабле Бурбона и проч.» (РМ. 1815. № 5. С. 204). В это же время посла¬ние Жуковского получило необыкновенную популярность и среди широких чита¬тельских кругов. По свидетельству современников, в некоторых губерниях уста¬навливался бюст Александра I, обвитый цветами, и перед ним вслух читалось по¬слание поэта к нему (см.: Загарин. С. 175; Зейдлиц. С. 66). Спустя десятилетие, Пушкин в письме А. А. Бестужеву от 1825 г. отзывался об этом стихотворении Жу¬ковского: «Наши таланты благородны, независимы (…) Прочти послание Алек¬сандру) Жук(овского) 1815 году. Вот как русский поэт говорит русскому царю!» (Пушкин А. С. ПСС. Т. 13. С. 179). Белинский, давая общую оценку послания Жу¬ковского, приводит ст. 44—50 «Так! и на бедствия земные положил ~ Как бури в зной поля, беды их возрождают» из послания к Александру как образец «высоких мыслей» (Белинский. Т. 7. С. 191). В сороковые и пятидесятые годы современни¬ки поэта тоже нередко обращались к этому стихотворению. См., например, стро¬ки в письме Уварова Жуковскому от июля 1845 г., где автор, говоря уже о Нико¬лае I, цитирует ст. 423 из послания Александру: «Вот все, что я могу принять из Вашей радушной похвалы, но Ему и чашу первую и первый гимн» (РА. 1871. № 2. Стб. 0169). А. С. Стурдза в своих воспоминаниях, появившихся в 1851 г., тоже упоминает об этом стихотворении Жуковского. Ср.: «„Певец во стане рус¬ских воинов» и послание к Императору Александру I останутся навсегда живыми памятниками славных дней с 1812 по 1816-й год, т. е. славы побед над Европою и ее умиротворения» (цит. по: Арзамас—2. Т. 1. С. 54).

Ст. 14—18. Когда, исполнены любви и упованья ~ И плечи юные склонял под багря¬ницу…— Речь идет о торжественной коронации императора Александра I в Моск¬ве в 1801 г., на которой присутствовал и Жуковский (см. об этом в примечаниях к посланию «К Блудову»).

Ст. 22—24. А в отдалении внимая, как державы ~ Как троны падали под хищникову длань?..— Имеются в виду войны Наполеона I против Австрии 1800—1801 гг., с которых началось подчинение Франции почти всех государств Западной и Цен¬тральной Европы.

Ст. 51. Давно ль одряхший мир мы зрели в мертвом сне?..— Подразумевается со-стояние Европы до событий Великой французской революции 1789—1792 гг.

Ст. 62. И первый Лилий трон у Галлов над главами…— Описываются события, связанные с началом Великой французской революции 1789 г. и с низвержением

74

10 августа 1792 г. Людовика XVI, представителя французской королевской дина-стии Бурбонов, на гербе которых были изображены лилии. Галлы — многочислен¬ные кельтские племена, населявшие в древности территорию Центральной Евро¬пы, здесь—французы.

Ст. 64—67. С его дымящихся развалин великан ~ И взорами на мир ужасно засвер-кал…— Наполеон I, Бонапарт (1769—1821) — первый консул Французской респуб-лики (1799—1804), французский император в 1804—1814 и 1815 гг.

Ст. 90. И стала Галлия сокровищницей брани…— Франция, страна галлов.

Ст. 115—116. От Рейнских твердынь до Немана валов, II От Сциллы древния до Бельта берегов…— Имеются в виду завоевательные войны Наполеона в Западной и Центральной Европе 1805—1809 гг. Сцилла (мифол.) — название пролива между Италией и о. Сицилией. Здесь подразумевается юг как пространственный образ. Бельт—Балтийское море.

Ст. 131. …спасенья страшный год!..—1812 г.

Ст. 164. И Старец-вождь средь них с невидимой Судьбой!..— Голенищев-Кутузов Михаил Илларионович (1745—1813), русский полководец, генерал-фельдмаршал. 8 августа 1812 г. назначен главнокомандующим русской армией. 6 декабря 1812 г. получил звание князя Смоленского.

Ст. 181. Я брошенными в прах потухшими громами…— Военные орудия.

Ст. 212. И вайями Твой путь смиренный облекли — Вайя (с греч.) — пальмовая ветвь. Символизирует торжественную встречу, приветствие.

Ст. 238. И чуждый вождь—увы!—судьба его щадила…— В отдельном издании по-слания Жуковский сделал