ж тебе в ответ?
„Его уж в мире нет…»
Так, если в цвете лет
Меня возьмет могила,
И участь присудила,
100 Из милого мне круга,—
Друзья, без скорбных слез
На прах взирайте друга.
Где светлою струей
Плескает в брег зеленый
Где сенистые клены
Сплетают из ветвей
Лобзаясь с ветерком;
110 Туда —лишь над холмом
При вечере блеснет
И липа разольет
Окрест благоуханье —
Сверитесь, о друзья,
В мое воспоминанье.
Над вами буду я,
Древес под зыбкой сенью,
Невидимою тенью
С утраченным Филоном.
Тогда вам тихим звоном
Покинутая мной
На юном клене лира
Пришельцев возвестит
Из таинственна мира,
И тихо пролетит
Задумчивость над вами;
Увидите сердцами
В незнаемой дали
Отечество желанно,
Для странников земли.
К СОЛНЕЧНЫМ ЧАСАМ В САДУ И. И. ДМИТРИЕВА
И час, и день, и жизнь мелькают быстрой тенью!
Прошла моя весна с минутной красотой!
Прости, любовь! конец мечтам и заблужденью!
Лишь дружба мирная с улыбкой предо мной!
ПЕСНЬ АРАБА НАД МОГИЛОЮ КОНЯ
Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,
Он спит —на зыбкий одр песков пустынных пал.
О путник, со мною страданья дели:
Царь быстрого бега простерт на земли;
И воздухом брани уже он не дышит;
И грозного ржанья пустыня не слышит;
В стремленье погибель его нагнала;
Вонзенная в шею дрожала стрела;
И кровь благородна струею бежала;
И влагу потока струя обагряла.
Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,
Он спит —на зыбкий одр песков пустынных пал.
Убийцу сразила моя булава:
На прах отделенна скатилась глава;
Железо вкусило напиток кровавый,
И труп истлевает в пустыне без славы…
Но спит он, со мною летавший на брань;
Трикраты воззвал я: сопутник мой, встань!
Воззвал… безответен… угаснула сила…
И бранные кости одела могила.
Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,
Он спит —на зыбкий одр песков пустынных пал.
С того ненавистного, страшного дня
И солнце не светит с небес для меня;
Забыл о победе, и в мышцах нет силы;
Брожу одинокий, задумчив, унылый;
Йемена доселе драгие края
Уже не отчизна — могнла моя;
И мною дорога верблюда забвенна,
И дерево амвры, и куща священна.
Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,
Он спит —на зыбкий одр песков пустынных пал.
В час зноя и жажды скакал он со мной
Ко древу прохлады, к струе ключевой;
И Мавра топтали могучи копыта;
И грудь от противных была мне защита;
Мой верный соратник в бою и трудах,
Он, бодрый, при первых денницы лучах,
Стрелою, покорен велению длани,
Летал на свиданья любовн и брани.
О друг! кого и ветр в полях не обгонял,
Ты спишь —на зыбкий одр песков пустынных пал.
Ты видел и Зару — блаженны часы! —
Сокровище сердца и чудо красы;
Уста вероломны тебя величали,
И нежные длани хребет твой ласкали;
Ах! Зара, как серна, стыдлива была;
Как юная пальма долины цвела;
Но Зара пришельца пленилась красою
И скрылась… ты, спутник, остался со мною.
Сей друг, кого и ветр в полях не обгонял,
Он спит —на зыбкий одр песков пустынных пал.
О спутник! тоскует твой друг над тобой;
Но скоро, покрыты могилой одной,
Мы вкупе воздремлем в жилище отрады;
Над нами повеет дыханье прохлады;
И скоро, при гласе великого дня,
Из пыльного гроба исторгнув меня,
Величествен, гордый, с бессмертной красою,
Ты пламенной солнца помчишься стезею.
Посвящено Анне Петровне Юшковой
Какую ворганщицу
Венчать предпочтительно
Пред всеми дудпламп
Муратова чудного!
Ни слова не скажем мы
О славном картузнике;
В одно он окошечко
Глядит, нзбоченяся;
Когда ж, в три погибели
10 С дерниной тяжелою
Нагнувшись, надуется,
Тогда уж ни Моцарту,
Ни Днцу, ни Гендену
Толь сладкой мелодии
Слыхать не случалося!
Но я увенчаю здесь
Волынщицу звучную,
Трубу мою, трубушку,
Трубыню, воркуньюшку,
20 Помадницу Софьюшку.
Ах! как же ты, Софьюшка,
Сидя за печуркою,
Своей заунывною
Пленяешь гармонией!
Как, скорчась дуга дугой,
С чулком иль с подвязочкой,
Кивая шершавою
Спросонья головкою,
Протяжным шипением,
з° Иль треском отрывистым,
Иль тихим урчанием,
Иль писком и ропотом
Наш слух в восхищение
Приводишь, Кубышница!
Прославим же громкую
Волыночку Софьюшки.
В минуту безмолвия
И сна полунощного
Она, как ручей журчит,
4° Как птичка дубравная,
Щебечет, ерошится,
И крехчет, и квакает,
Как будто лягушечка.
Другие волыночки
Дудят с расстановкою,
Осиплой гармонией;
А эта волыночка,
Когда принадуется,
5° Лелейте же милую
Пискунью и кряковку!
Кормите морковкою,
Горохом и редькою!
Чтоб тоны гармонии
Лились без усилия!
Смотрите, чтоб Софьюшка
Волынки не вздумала
Совсем перестроивать
По строю высокому
60 Певицы заморския,
Козловской Антиповны;
Иль чтоб ей не вздумалось
Пугать нас аккордами
И фугами звучными
Быкова Белевского.
Я знаю соперницу
Волыночки чудныя…
Тихохонько фырскает,
Пищит, как комарий нос!
7° Но эта волыночка
Еще безымянная.
* * *
По щучьему веленью,
По моему прошенью,
Порука вы моя —
И признаюся я,
Что ваш я неоплатный,
Голубушка, должник!
Сей долг вам преприятный,
К нему я так привык,
Что рад в долгу остаться
10 От всей души навек.—
Но чем же я чудесный!
И как мне не хотеть
Сей долг, ей-ей, прелестный!
Он не тяжел: ловить
Что так любви достойно.
20 Что жалко заплатить
И так скажу: остаться
Приятней должником!
И рад перед попом
С подъятыми перстами,
Славянскими словами
Что вам ничуть не стыдно
зо Ручаться за меня.
И, право, необидно,
Что вам назначил я
Порукой быть присяжной!
Сей чин отменно важной:
И должность ваша в том,
Чтоб русским языком
Себе с своей сестрою
По присказке твердить,
Что будет всей душою
Тот дьявольский писатель,
Тот вестника издатель,
Жуковский,—словом, тот,
Который не соврет,
Когда вам просто скажет,
Что очень любит вас,
Он это вам подчас
И опытом докажет.
В тени дерев, над чистыми водами
Дерновый холм вы видите ль, друзья?
Чуть слышно там плескает в брег струя;
Чуть ветерок там дышит меж листами;
Увы! друзья, сей холм — могила;
Здесь прах певца земля сокрыла;
Он сердцем прост, он нежен был душою —
10 Но в мире он минутный странник был;
Едва расцвел — и жизнь уж разлюбил
И ждал конца с волненьем и тоскою;
Заснул желанным сном могилы…
Твой век был миг, но миг унылый,
Он дружбу пел, дав другу нежну руку —
Но верный друг во цвете лет угас;
Он пел любовь —но был печален глас;
20 Увы! он знал любви одну лишь муку;
Теперь всему, всему конец;
Ты спишь; тиха твоя могила,
Здесь, у ручья, вечернею порою
Прощальну песнь он заунывно пел:
„О красный мир, где я вотще расцвел,
Прости навек; с обманутой душою
Я счастья ждал —мечтам конец;
з° Погибло все, умолкни, лира;
Скорей, скорей в обитель мира,
Что жизнь, когда в ней нет очарованья?
Блаженство знать, к нему лететь душой,
Но пропасть зреть меж ним и меж собой;
Желать всяк час и трепетать желанья…
О пристань горестных сердец,
Когда же будет взят тобою
И нет певца… его не слышно лиры…
Его следы исчезли в сих местах;
И скорбно все в долине, на холмах;
И все молчит… лишь тихие зефиры,
Колебля вянущий венец,
Порою веют над могилой,
И лира вторит им уныло:
Над прозрачными водами
Сидя, рвал Услад венок;
И шумящими волнами
Уносил цветы поток.
„Так бегут лета младые
Невозвратною струей;
Так все радости земные —
Ах! безвременной тоскою
Все воскреснуло с весною;
Я смотрю —и холм веселой
И поля омрачены;
Для души осиротелой
Нет цветущия весны.
Что в природе, озаренной
Красотою майских дней?
Есть одна во всей вселенной —
К ней стремлю, забывшись, руки —
Кто ж мои услышит муки,
Жажду сердца утолит?»
Минутная краса полей,
Цветок увядший, одинокой,
Лишен ты прелести своей
Рукою осени жестокой.
Увы! нам тот же дан удел,
И тот же рок нас угнетает:
С тебя листочек облетел —
От нас веселье отлетает.
Или мечту, иль наслажденье,
И каждый разрушает час
Драгое сердцу заблужденье.
Смотри… очарованья нет;
Звезда надежды угасает…
Увы! кто скажет: жизнь иль цвет
Быстрее в мире исчезает?
Озарися, дол туманный;
Где воскресну я душой?
Испещренные цветами,
Красны холмы вижу там…
Ах! зачем я не с крылами?
Полетел бы я к холмам.
Там поют согласны лиры;
10 Там обитель тишины;
Мчат ко мне оттоль зефиры
Благовония весны;
Там блестят плоды златые
На сенистых деревах;
Там не слышны вихри злые
На пригорках, на лугах.
О предел очарованья!
Как прелестна там весна!
Как от юных роз дыханья
20 Там душа оживлена!
Полечу туда… напрасно!
Нет путей к сим берегам;
Грозно мчится по скалам.
Лодку вижу… где ж вожатый?
Едем!., будь, что суждено…
Паруса ее крылаты
И весло оживлено.
Верь тому, что сердце скажет;
з° Нет залогов от небес;
<В АЛЬБОМ 8-ЛЕТНЕЙ Н. Д. АПУХТИНОЙ)
Тебе вменяют в преступленье,
Что ты милее всех детей!
Ужасный грех! И вот мое определенье:
Пройдет пять лет и десять дней,
Не будешь ты тогда милее всех детей:
Ты будешь страх сердец и взоров восхищенье!
<А. А. ПРОТАСОВОЙ)
Честные господа,
За что на нас гоненье?
Она нам извиненье!
Стал Августа двадцатый!
Такое чудо зря,
Сержанты и солдаты,
Кометы появленье
И милыя рожденье
Мы празднуем в сей час!
Но всяк скажи из нас:
Комета, Бог с тобою!
Иди своим путем!
Будь славною звездою,
Да нас не тронь хвостом!
А ты, Александрина,
Наш мир не покидай!
Собою всех пленяй
И жизнью веселися,
Невинная душой!
Но только не сердися,
По щучьему веленью,
По нашему прошенью,
Стал мрачным Сентябрем!
з° Какая нужда в том!
Все будешь прелесть света!
А тем, кому судьбой
Дано в нем быть с тобой,
* * *
Рыщет он за перстеньком,
Прокатился кубарем.
Комплиментов не воркует,
Табаку уж не клюет,
Лишь о перстне он тоскует!
„Ах! сыщите»,— вопиет!
Перепархивает он,
Там пошарит, тут немножко,
Перстня ждет со всех сторон.
Ждет его, увы, но тщетно,
Знать судил ему так рок,
Завалялся неизвестно
Наш куда-то перстенек.
Он к паркету прилегает,
Носик в щелку он уткнул,
Не вздыхает, не моргает,
Что ж он? ищет? — нет, уснул.
Вдруг воскликнул он впросонках:
Тем, кто найдет, сто рублей,
Огурцов в пяти бочонках,
Пару вороных коней,
Мех прапрадедушкин лисий,
Двух свиней, грибов мешок,
Все отдать… (готов), ах, детки,
Не найдется перстенек.
ОДА
Тебя хочу я днесь прославить
Глупцам, насмешникам назло
И выше матери поставить,
Муратове село.
Аркадии ты нам милее,
В тебе и тихо, и светло,
В тебе веселье веселее,
Муратове село.
В тебе есть мельник, дом высокий,
И полуостров прешпрокий,
Муратове село.
В тебе Жуковский баснь склоняет,
Хоть неискусен он зело,
Тобой Дементьич управляет,
Муратово село.
О милый друг! теперь с тобою радость!
А я один — и мой печален путь;
Живи, вкушай невинной жизни сладость;
В душе не изменись; достойна счастья будь…
Но не отринь, в толпе пленяемых тобою,
Ты друга прежнего, увядшего душою;
Веселья их дели —ему отрадой будь;
Его, мой друг, не позабудь.
О милый друг, нам рок велел разлуку:
Дни, месяцы и годы пролетят,
Вотще к тебе простру от сердца руку —
Ни голос твой, ни взор меня не усладят.
Но и вдали моя душа с твоей согласна;
Любовь ни времени, ни месту не подвластна;
Всегда, везде ты мой хранитель-ангел будь,
Меня, мой друг, не позабудь.
О милый друг, пусть будет прах холодный
То сердце, где любовь к тебе жила:
Есть лучший мир; там мы любить свободны;
Туда моя душа уж все перенесла;
Туда всечасное влечет меня желанье;
Там свидимся опять; там наше воздаянье;
Сей верой сладкою полна в разлуке будь —
Меня, мой друг, не позабудь.
П. А. ВЯЗЕМСКОМУ
Писать к друзьям?
Пристал к мужьям!
И с высока,
Как с чердака,
На бедняков —
Холостяков —
Смеясь глядишь!
И говоришь:
„Вы дураки!
Как челноки,
Игрою волн!..
Мой мирный челн
Нашел приют!
Эрот слепой —
Был кормщик мой!..
Ревел борей —
1 И, как злодей,
Сожрать грозил!
Но верой был
От бурь, друзья,
Избавлен я!
Теперь мне смех:
Гляжу на всех
Из уголка!
Мне жизнь легка,—
з° Без милых уз
Что жизнь для нас!..»—
Ну, в добрый час!
Рад от души!
Да — напиши,
Что, мужем став,
Сберег друзьям!
Ведь по годам,—
Не по
