там пересчитали
Вы наших прежних лет следы?
Покрытая пожарным прахом,
10 Москва, разбросанный скелет,
Вам душу охладила ль страхом?
А в Туле прах минувших лет
Не возвратил ли вспоминанья
О том, что было в оны дни?
Когда нам юность лишь одни
Пленительные обещанья
Давала на далекий путь,
Призвав неопытность в поруку?..
Тогда, подав надежде руку,
Могла сопутница крылата!
Смотреть на счастие земное,
Чтобы сияние живое
Его пленительных лучей
Нам вовсе глаз не заслепило!..
Друзья, что верно в жизни сей?
з° Что просто, но что сердцу мило,
(Чтоб взор наш мог окинуть вдруг),
Мечты уступим лишь начавшим
И жребия не испытавшим!
Для них надежды сон златой!
А нам будь в пользу пробужденье!
И мы, не метя больше вдаль,
Терпеньем усладим печаль,
4° Веселью — верой в Провиденье —
Неизменяемость дадим!
Сей день покоем озлатим,
Красою мыслей и желаний
И прелестью полезных дел,
Сокровище воспоминаний,
Нам вынесть из жилища праха
И зреть открытый нам без страха
5° Страны обетованной вход.
РОСПИСКА МАШИ
Что ни пошлет судьба, все пополам!
Без робости, дорогою одною,
В душе добро и вера к небесам,
Идти —тебе вперед, нам за тобою!
Лишь вместе бы, лишь только б заодно,
Лишь в час один, одна бы нам могила! —
Что впрочем здесь ни встретим —все равно!
Я в том за всех и руку приложила.
МОТЫЛЕК
Вчера я долго веселился,
Смотря как мотылек
Мелькал на солнышке, носился
С цветочка на цветок.
Всечасно предо мной,
То алой тенью отливался,
То нежной голубой.
Я вслед за ним… но он быстрее
Виляет и кружит!
И вижу, вдруг, прильнув к лилее,
Недвижимый блестит!
Беру… и мой летун вертляной
Дрожит в моих руках.
Но где же блеск его румяной?
Где краски на крылах?
Увы! коснувшись к ним перстами,
И мотылек… он все с крыламн.
Но красоты уж нет!
„Так наслажденье изменяет!»—
Вздохнувши я сказал:
„Пока не тронуто — блистает!
Дотронься — блеск пропал!’
• ЭПИТАФИИ •
I. МОТУ
Здесь Лакомкин лежит — он вечно жил по моде!
А заплатил
II. ХРОМОМУ
Дамой покинул свет:
На гроб ему два слова:
Был хром и ковылял сто лет!
Довольно для хромова.
III. ПЬЯНИЦЕ
Под камнем сим Бибрис лежит;
Он на земле в таком раздоре был с водою,
Что нам и из земли кричит:
Не плачьте надо мною!
IV. ГРАМОТЕЮ
Здесь Буквин-грамотей. Но что ж об нем сказать?
Был сердцем добр; имел смиренные желанья…
И чести правила старался наблюдать,
Как правила правоппсанья!
V. ТОЛСТОМУ ЭГОИСТУ
Здесь Никоднмову похоронили тушу!
К себе он милостив, а к ближнему был строг;
Зато, когда отдать он вздумал Богу душу,
Его души не принял Бог!
VI. ЗАВОЕВАТЕЛЯМ
Где всемогущие владыки,
Опустошители земли?
Их повелительные лики
Смирились в гробовой пыли!
И мир надменных забывает,
И время с их гробов стирает
Слова ничтожные: их непЛ
„Что так, дружочек, приуныло?
Так наслажденье говорило
Желанью в добрый час.
„Приди! Поделимся напастью!
Я покажу дорогу к счастью
И помирю с судьбой!»
Желанье слезы отирает,
) И мчится к другу на крылах,
И — в ту ж минуту умирает
У друга на руках!
Гроза преступников, невинных утешитель,
О, совесть! наших дел закон и обвинитель,
То сказано глупцом и признано глупцами,
Что будто смерть для нас творит ужасным свет!
Пока на свете мы, она еще не с нами;
Когда ж пришла она, то нас на свете нет!
ЧТО ТАКОЕ ЗАКОН?
Закон — на улице натянутый канат,
Чтоб останавливать прохожих средь дороги,
Иль их сворачивать назад,
Или им путать ноги.
Но что ж? Напрасный труд! Никто назад нейдет!
Кто ростом мал —тот вниз проскочит,
А кто велик —перешагнет!
В АЛЬБОМ БАРОНЕССЕ Е. И. ЧЕРКАСОВОЙ
Где искренность встречать выходит на крыльцо,
И вместе с дружбой угощает,
Где все, что говорит лицо,
Где за большим семейственным столом
Сидит веселая свобода,
И где, подчас, когда нахмурится погода,
Перед блестящим камельком,
В непринужденности живого разговора
смело говорю, что я зашел домоиЛ
ПОСЛАНИЕ К ПЛЕЩЕЕВУ
Ну, как же вздумал ты, дурак,
Что я забыл тебя! —о, рожа!
Который —или нет!..—в котором…
Иль нет!… ошибся: на котором…
Но мы оставим буерак,
А лучше, не хитря, докажем,
То есть простою прозой скажем,
10 Что сам кругом ты виноват!
Что неписанье и забвенье
Так точно то же и одно,
Как вонь и сладкое куренье…
И как же мне тебя забыть?
Ты не боишься белой книги!
Итак, оставь свои интриги!
И не изволь меня рядить
20 В шуты пред дружбою священной
Скажу тебе, что я один,
То есть, что я уединенно
И не для собственных причин
Живу в соседстве от Белева
Под покровительством Гринева;
То есть, что мне своих детей
Моя хозяйка поручила
И их не оставлять просила,
И что честное слово ей
з° Я дал, и верно исполняю,
А без того бы, друг мой, знай,
Давно бы был я уж в Черни!
Мои уединенны дни
Довольно сладко протекают!
Меня н Музы посещают,
II Аполлон доволен мной!
II под пером моим налой
II мне осталось лишь присесть
^° Да и писать к Царю посланье!
И не обманет ожиданье!
Присыпало все к сердцу вдруг,
И наперед я в восхищенье
Предчувствую то наслажденье,
С каким без лести, в простоте,
Я буду говорить стихами
О той небесной красоте,
Которая в венце пред нами!
5° А ты меня благослови!
Но, ради Бога, оживи
О Грпшпном выздоровленье
Прекрасной вестню скорей!
А то растает вдохновенье!
Прости же! Ниночке моей
Прошу отдать их, не деля!
А Губареву — киселя!
(ПОСЛАНИЯ К КН. ВЯЗЕМСКОМУ И В. Л. ПУШКИНУ)
I
Preambule
На этой почте все в стихах,
А низкой прозою ни слова.
Вот два посланья вам —обнова,
Которую для Муз скроил я второпях.
Одно из них для вас, а не для света;
В нем просто критика, и запросто одета
В простой, нестихотворный слог.
Другим я отвечать хотел вам на посланья,
В надежде заслужить рукоплесканья
10 От всех, кому знаком Парнасский бог.
Но вижу, что меня попутала поспешность.
В моем послании великая погрешность!
Слог правилен и чист, но в этом славы нет!
При вас, друзья, писать нечистым слогом стыдно,
Но связи в нем не видно,
А видно, что спешил поэт!
Нет в мыслях полноты и нет соединенья,
Но так н быть!
20 „Бедой своей ума мы можем прикупить!»
Так Дмитриев, пророк п вкуса и Парнаса,
Сказал давно,
И аксиомой быть для нас теперь должно:
„Что в час сотворено, то не живет и часа!
Лишь то, что писано с трудом, читать легко!
Кто хочет вдруг замчаться далеко,
Тот в хлопотах умчит и глупость за собою!
Спеши не торопясь, но твердою стопою,
И ни на шаг вперед,
3° Покуда тем, что есть, не сделался довольным,
Пока назад смотреть не смеешь с духом вольным:
Иначе от задов переднее умрет
Или напишутся одни иносказанья!»
Простите. Ваши же посланья
Оставлю у себя, чтобы друзьям прочесть!
К тому же, Вяземский велит жить осторожно:
Он у меня свои стихи безбожно
На время выпросив, на вечность удержал;
4° Прислать их обещал,
Но все не присылает;
Когда ж пришлет,
Об этом знает тот,
Кто будущее знает.
Милостивые государи, имею честь пребыть вашим покорнейшим
слугою. В. Жуковский.
II
Милостивый государь Василии Львович
ваше сиятельство князь Петр Андреевич!
Вот прямо одолжили,
Друзья! вы и меня писать стихи взманили.
Посланья ваши —в добрый час сказать,
В худой же помолчать —
Прекрасные; и вам их Грации внушили.
Но вы желаете херов,
И я хоть тысячу начеркать их готов,
Но только с тем, чтобы в Зоилы
И самозванцы-судии
10 Меня не завели мои
Послушай, Пушкин-друг, твой слог отменно чист;
Грамматика тебя угодником считает,
И никогда твой вкус не ковыляет.
Но, кажется, что ты подчас многоречист,
Что стихотворный жар твой мог бы быть живее,
А выражения короче и сильнее;
Еще же есть и то, что ты, мой друг, подчас
20 Твое посланье в том живой пример для нас.
В начале ты завистникам пеняешь:
„Зоилы жить нам не дают! —
Так пишешь ты.— При них немеет дарованье,
От их гонения один певцу приют —
Молчанье!»
Потом ты говоришь: „И я любил писать;
Против нелепости глупцов вооружался;
Но гений мой и гнев напрасно истощался:
Не мог безумцев я унять!
з° Скорее бороды их оды вырастают,
И бритву критики лишь только притупляют;
Теперь скажи ж мне, что причиною молчанья
Гоненье ль зависти? Или иносказанья,
Иль оды пачкунов без смысла, без конца?..
Но тут и все погрешности посланья;
На нем лишь пятнышко одно,
А не пятно.
4° Рассказ твой очень мил: он, кстати, легок, ясен!
Конец прекрасен!
Воображение мое он так кольнул,
Что я, перед собой уж всех вас видя в сборе,
Разинул рот, чтобы в гремящем вашем хоре
Веселию кричать: ура и протянул
Уж руку, не найду ль волшебного бокала.
Но, ах! моя рука поймала
Лишь Друга юности и всяких лет!
А вас, моих друзей, вина и счастья, нет!..
5° Теперь ты, Вяземский, бесценный мой поэт,
Перед судилище явись с твоим посланьем.
Мой друг, твои стихи блистают дарованьем,
Как дневный свет.
Характер в слоге твой есть точность выраженья,
Искусство — простоту с убранством соглашать,
Что должно в двух словах, то в двух словах сказать
И красками воображенья
Простую мысль для чувства рисовать!
К чему ж тебя твой дар влечет, еще не знаю,
60 Но уверяю,
Что Фебова печать на всех твоих стихах!
Ты в песне с легкостью порхаешь на цветах,
Ты Рифмина убить способен эпиграммой,
Но и высокое тебе не высоко,
Воображение с тобою не упрямо,
И для тебя летать за ним легко
По высотам и по лугам Парнаса.
Пиши! тогда скажу точней, какой твой род;
Но сомневаюся, чтоб лень, хромой урод,
7° Которая живет не для веков, для часа,
Тебе за песенку перелететь дала,
Но кстати о посланье,
О нем ведь, помнится, вначале речь была.
Послание твое — малютка, но прекрасно,
И все в нем коротко, да ясно.
„У каждого свой вкус, свой суд и голос свой!»—
Прелестный стих и точно твой.
80 Пристрастьем заглушать священной правды чувство;
А демон зависти — их мрачный Аполлон!»
Вот сила с точностью и скромной простотою!
Последний стих —огонь! Над трепетной толпою
Глупцов, как метеор, ужасно светит он!
Но, друг, не правда ли, что здесь твое потомство
Не к смыслу привело, а к рифме вероломство]
Скажи, кто этому словцу отец и мать?
Известно: девственная вера
И буйственный глагол — ломаты
9° Смотри же, ни в одних стихах твоих примера
О ком ты говоришь в посланье?
О глупых судиях, которых толкованье
Лишь косо потому, что их рассудок кос.
Где ж вероломство тут? Оно лишь там бывает,
Где на доверенность прекрасныя души
Предательством злодей коварный отвечает.
Хоть тысячу зоил пасквилей напиши,
Не вероломным свет хулителя признает,
00 А злым завистником иль попросту глупцом.
Позволь же заклеймить хером
Твое мне вероломство.
„Не трогай! (ты кричишь) я вижу, ты хитрец;
Ты в этой тяжбе сам судья и сам истец;
Ты из моих стихов потомство
В свои стихи отмежевал,
Да в подтверждение из Фебова закона
Еще и добрую статейку приискал!
Не тронь! иль к самому престолу Аполлона
10 Я с апелляцией пойду
И вмиг с тобой процесс за рифму заведу!»
Мой друг, не горячись, отдай мне вероломство;
Грабитель ты, не я;
Не на твое, а на мое потомство
Ему быть рифмой дал приказ,
А Феб уж подписал и именной указ.
Поверь, я стою не укора,
А похвалы.
120 gOT доказательство:
