Завидел вдалеке отечески пределы
И ветер, веющий из-под родных небес,
Ко слуху Твоему глас родины принес?
Что ощутил, когда святого Петрограда
Вдали перед тобой возникнула громада?
Когда пред Матерью колено преклонил;
збо Когда, свершивший все, ко храму приступил,
Где освященный меч приял на совершенье,
Где, истребителя начавший истребленье,
Предтеча в славе Твой, герой спасенья спит?..
Россия, Он грядет; уже алтарь горит;
Уже Его принять отверзлись двери храма,
Уж благодарное куренье фимиама
С сердцами за него взлетело к небесам!
И се!., приникнувший к престола ступеням
Во прах пред Божеством свою бросает славу!..
37° О Вечный! осени смиренного державу;
Его душа чиста: в ней благость лишь одна,
Лишь пламенем к добру она воспалена…
Отважною вступить дерзаю, Царь, мечтою
В чертог священный Твой, где Ты один с Собою,
Один, в тот мирный час, когда лежит покой
Над скромных жребием беспечною главой,
Когда лишь бодрствуют Цари и Провиденье.
О Царь! в сей важный час —когда Нева в теченье
Объемлет пред Тобой тот усыпленный храм,
з8° Где свой бессмертный след, свой прах оставил нам
Твой праотец, наш Петр, Царей земных учитель,—
Я зрю Тебя, племен несметных повелитель,
Сей окруженного всемирной тишиной,
Над полвселенною парящего душой,
Где все Твое, где Ты над всех судьбою властен,
Где ты один всех благ, один всех бед причастен,
Уполномоченный от неба судия —
О, сколь божественна в сей час душа Твоя!
Сей полный взор любви, сей взор воспламененной —
39° За нас он возведен к Правителю вселенной;
За нас Ты предстоишь как жертва перед Ним;
Отечество, внимай: „Творец, все блага им!
Не за величие, не за венец ужасный —
За власть благотворить, удел Царей прекрасный,
Склоняю, Царь земли, колена пред Тобой,
Бесстрашный под Твоей незримою рукой,
Твоих намерений над ними совершитель!..
Покойся, мой народ, не дремлет твой хранитель;
Так, мой народ Творец, он весь в душе моей,
400 jja удивление народов и Царей,
Его могуществом и счастием прославлю,
И трон свой алтарем любви ему поставлю;
Как небо, над моей простертое главой,
Где звезд бесчисленных ненарушимый строй,
Так стройно будь мое владычество земное.
Правленье Божества — зерцало мне святое:
Все здесь для блага будь, как все для блага там!
А Ты, дарующий и трон и власть Царям,
Ты, на совете их седящий благодатью,
*10 Ознаменуй Твоей дела мои печатью:
Да имя чистое в наследие векам
С примером благости и славы передам,
Отец моей семьи и друг Твоей вселенны!..»
Вонми ж и Ты своей семье, Благословенный!
Оставь на время Твой великолепный трон —
Хвалой неверною трон Царский окружен,—
Сокрой Свой Царский блеск, втеснись без украшенья,
Один, в толпу, и там внимай благословенья.
В чертоге, в хижине, везде один язык:
420 На праздниках семей украшенный Твой лик —
Ликующих родных родной благотворитель —
Стоит на пиршеском столе веселья зритель,
И чаша первая, и первый гимн Тебе;
Цветущий юноша благодарит судьбе,
Что в Твой прекрасный век он к жизни приступает,
И славой для него грядущее пылает;
Старик свой взор на гроб боится устремить
И смерть поспешную он молит погодить,
Чтоб жизни лучший цвет расцвел перед могилой;
43° И воин, в тишине, своею гордый силой,
Пенатам посвятив изрубленный свой щит,
Друзьям о битвах тех с весельем говорит,
В которых зрел Тебя, всегда в кипящей сече,
Всегда под свистом стрел, везде побед предтечей;
На лиру с гордостью подъемлет взор певец…
О дивный век, когда певец Царя —не льстец,
Когда хвала — восторг, глас лиры — глас народа,
Когда все сладкое для сердца: честь, свобода,
Великость, слава, мир, отечество, алтарь —
44° Все, все слилось в одно святое слово: Царь.
И кто не закипит восторгом песнопенья,
Когда и Нищета под кровлею забвенья
Последний бедный лепт за лик твой отдает,
И он, как друга тень, отрадный свет лиет
Немым присутствием в обители страданья!
Пусть облечет во власть святой обряд венчанья;
Пусть верности обет, отечество и честь
Велят нам за Царя на жертву жизнь принесть —
От подданных Царю коленопреклоненье;
45° Но дань свободная, дань сердца — уваженье,
Не власти, не венцу, но человеку дань.
О Царь, не скипетром блистающая длань,
Не прахом праотцев дарованная сила
Тебе любовь Твоих народов покорила,
Но трона красота — великая душа.
Бессмертные дела смиренно соверша,
Воззри на Твой народ, простертый пред тобою,
Благослови его державною рукою;
Тобою предводим, со славой перешед
460 Указанный Творцом путь опыта и бед,
Преобразованный, исполнен жизни новой,
По манию Царя на все, на все готовой —
Доверенность, любовь и благодарность он
С надеждой перед Твой приносит Царский трон.
Предстатель за Царей народ у Провиденья.
О! наши к небесам дойдут благословенья:
Поверь народу, Царь, им будешь счастлив ты.
Поставивший Тебя в сем блеске красоты
Перед ужасною погибели пучиной,
47° Победоносного над грозною судьбиной —
Ужель на краткий миг Он нам Тебя явил?
О нет! Он наших зол печатью утвердил
Завет: хранить в Тебе все блага, нам священны —
И не обманет нас от века Неизменный.
Прими ж, в виду небес, свободный наш обет:
За благость Царскую, краснейшую побед,
За то величие, в каком явил Ты миру
Столь древле славную отцов Твоих порфиру,
За веру в страшный час к народу Твоему,
48° За имя, данное на все века ему,—
Здесь, окружая Твой престол, Благословенной,
Подъемлем руку все к руке Твоей священной;
Как пред ужасною святыней алтаря
Обет наш перед ней: всё в жертву за Царя.
* * *
Ноябрь, зимы посол, подчас лихой старик
Но милостивый к нам, напудрил свой парик
И вас уже встречать готовится в Белеве;
Уж в Долбине давно,
В двойное мы смотря окно
На обнаженную природу,
Прислал к нам поскорей
10 Сестру свою метель и беглую бы воду
В оковы льдяные сковал;
Борей услышал наш молебен: уж крошится
Ощипанный белеет лес,
Прозрачная река уж боле не струится,
И растопорщивши оглобли, сани ждут,
Когда их запрягут.
А я жду не дождусь холодных и ненастных.
20 Милей мне светлого природы мрачный вид!
И снег в нас шапками бросает,
Пускай нас за носы хватает
Мороз, зимы сердитой кум.
Мне голос сладостный взывает:
„Увидишь скоро их! сей час недалеко!
И будет на душе легко!»
Ах! то знакомый глас надежды неименной!..
з° Как часто вьюгою несчастья окруженной,
С дороги сбившися, пришлец земной,
Пути не видя пред собой
(Передний путь во мгле, покрыт обратный мглой),
Робеет, света ждет, дождется ли, не знает,
И в нетерпенье унывает…
И вдруг… надежды глас!., душа ободрена!
Стал веселее мрак ужасной,
И уж незримая дорога не страшна!..
Он верит, что она проложена
4° Вождем всезнающим и к куще безопасной,
И с милым ангелом-надеждой он идет,
И, не дойдя еще, уж счастлив ожиданьем
Того, что в пристани обетованной ждет!
Так для меня своим волшебным обещаньем
Надежда и зиме красу весны дает!
О! жизнь моя верна, и цель моя прекрасна,
И неизвестность мне нимало не ужасна,
Когда все милое со мной!..
Но вот и утро встало!
О, радость! на земле из снега одеяло!
Друзья, домой!
ТЕОН И ЭСХИН
Эсхин возвращался к Пенатам своим,
К брегам благовонным Алфея.
Он долго по свету за счастьем бродил —
Но счастье, как тень, убегало.
И роскошь, н слава, н Вакх, и Эрот —
Лишь сердце они изнурили;
Цвет жизни был сорван; увяла душа;
В ней скука сменила надежду.
Уж взорам его тихоструйный Алфей
В цветущих брегах открывался;
Пред ним оживились минувшие дни,
Все те ж берега, и поля, и холмы,
И то же прекрасное небо;
Но где ж озарявшая некогда их
Волшебным сияньем Надежда?
Жилища Теонова ищет Эсхин.
Теон, при домашних Пенатах,
В желаниях скромный, без пышных надежд,
Остался на бреге Алфея.
Близ места, где в море втекает Алфей,
Под сенью олив и платанов,
Смиренную хижину видит Эсхии —
С безоблачных солнце сходило небес,
И тихое море горело;
На хижину сыпался розовый блеск,
И мирты окрестны алели.
Из белого мрамора гроб не вдали,
з° Обсаженный миртами, зрелся;
Душистые розы и гибкий ясмин
Ветвями над ним соплетались.
На праге сидел в размышленье Теон,
Смотря на багряное море,—
Вдруг видит Эсхина и вмиг узнает
Сопутника юныя жизни.
„Да благостно взглянет хранитель «Зевес
На мирный возврат твой к Пенатам!»—
С блистающим радостью взором Теон
4° Сказал, обнимая Эсхина.
И взгляд на него любопытный вперил —
Лицо его скорбно и мрачно.
На друга внимательно смотрит Эсхин —
Взор друга прискорбен, но ясен.
„Когда я с тобой разлучался, Теон,
Но опыт иное мне в жизни явил:
Скажи, о Теон, твой задумчивый взгляд
5° Не ту же ль судьбу возвещает?
Ужель и тебя посетила печаль
При мирных домашних Пенатах?»
Теон указал, воздыхая, на гроб…
„Эсхин, вот безмолвный свидетель,
Что боги для счастья послали нам жизнь —
Но с нею печаль неразлучна.
О! нет, не ропщу на Зевесов закон:
И жизнь и вселенна прекрасны.
Не в радостях быстрых, не в ложных мечтах
Я видел земное блаженство.
Что может разрушить в минуту судьба,
Эсхин, то на свете не наше;
Но сердца нетленные блага: любовь
И сладость возвышенных мыслей —
Вот счастье; о друг мой, оно не мечта.
Эсхин, я любил и был счастлив;
Любовью моя освятилась душа,
И жизнь в красоте мне предстала.
При блеске возвышенных мыслей я зрел
Яснее великость творенья;
Я верил, что путь мой лежит по земле
К прекрасной, возвышенной цели.
Увы! я любил… и ее уже нет!
Но счастье, вдвоем столь живое,
Навеки ль исчезло? И прежние дни
Вотще ли столь были прелестны?
О! нет: никогда не погибнет их след;
Для сердца прошедшее вечно.
Страданье в разлуке есть та же любовь;
Над сердцем утрата бессильна.
И скорбь о погибшем не есть ли, Эсхин,
Обет неизменной надежды:
Что где-то в знакомой, но тайной стране
Погибшее нам возвратится?
Кто раз полюбил, тот на свете, мой друг,
Уже одиноким не будет…
Ах! свет, где она предо мною цвела,—
Он тот же: все ею он полон.
По той же дороге стремлюся один
9° И к той же возвышенной цели,
К которой так бодро стремился вдвоем —
Сих уз не разрушит могила.
Сей мыслью высокой украшена жизнь;
Я взором смотрю благодарным
На землю, где столько рассыпано благ,
На полное славы творенье.
Спокойно смотрю я с земли рубежа
На сторону лучшия жизни;
Сей сладкой надеждою мир озарен,
100 Как небо сияньем Авроры.
С сей сладкой надеждой я выше судьбы,
И жизнь мне земная священна;
При мысли великой, что я человек,
Всегда возвышаюсь душою.
А этот безмолвный, таинственный гроб…
О друг мой, он верный свидетель,
Что лучшее в жизни еще впереди,
Что верно желанное будет;
Сей гроб затворенная к счастию дверь;
110 Отворится… жду и надеюсь!
За ним ожидает сопутник меня,
На миг мне явившийся в жизни.
О друг мой, искав изменяющих благ,
Искав наслаждений минутных,
Ты верные блага утратил свои —
С сим гибельным чувством ужасен и свет;
Дай руку: близ верного друга
С природой и жизнью опять примирись;
120 О! верь мне, прекрасна вселенна.
Все небо нам дало, мой друг, с бытием:
Все в жизни к великому средство;
И горесть и радость —все к цели одной:
Хвала жизнедавцу-Зевесу!»
ДРЕВНИЕ И НОВЫЕ ГРЕКИ
Счастливый путь на берега Фокиды!
Счастливый будь в отечестве богов!
Но, друг, ужель одной корысти виды
Влекут тебя к стране твоих отцов?
Сбирают там с торговли жадной дани!
Твоя корысть — минувшие века!
Там пред тобой — отчизна вдохновенья
И древности величественный храм!
Вослед тебе мечтой воображенья
Переношусь к чудесным сим брегам!
Вот на волнах рассыпаны Циклады
И пифиев пророческий Делос!
Но что же там твои встречают взгляды?
Пустыню! Храм терновником оброс!..
К НЕИЗВЕСТНОЙ ДАМЕ
в ответ на лестную от нее похвалу
Хваля стихи певца, ты нас сама пленяешь
Гармонией стихов;
И, славя скудный дар его, лишь убеждаешь,
Что твой, а не его родной язык богов.
МАКСИМ
Скажу вам сказку в добрый час!
Друзья,
