его творчестве (см.: Письма Андрея Тур¬генева. С. 396; Веселовский. С. 21; Резанов. Вып. 2. С. 220).

Публикацию статьи «О переводах вообще, и в особенности о переводах сти¬хов» Жуковский заканчивает словами: «Ты хочешь переводить Томсона—оставь город, переселись в деревню, пленяйся тою природою, которую хочешь изобра¬жать вместе со своим поэтом: она будет для тебя самым лучшим истолкователем его мыслей» (ВЕ. 1810. Ч. 49. № 3. С. 198).

Ко времени создания и публикации «Гимна» Жуковского существовало уже не-сколько его переводов, в том числе Н. М. Карамзина (см.: Левин. С. 285—286; То-поров. С. 214; Резанов. Вып. 2. С. 217—218). Безусловно, мнение Карамзина о Томсоне, высказанное в стихотворении «Поэзия»: «Натуры сын любезный, // О, Томсон! ввек тебя я буду прославлять!», и его опыт переводчика «Гимна» были для Жуковского стимулом к созданию своей версии произведения английского поэта. Тем более что в это время он неоднократно встречается и беседует с Ка¬рамзиным в Остафьеве.

Переводя «Гимн» Томсона, Жуковский довольно близок к оригиналу. Но не случайно уже при первой публикации он дал подзаголовок: «Подражание Томп¬сону». Образ меланхолического певца, «беспечного друга полей», который «в за¬думчивом восторге слезы льет», и вся атмосфера его поэтической рефлексии при¬дают переводу автопсихологический характер (подробнее о характере перевода см.: Резанов. Вып. 2. С. 221—223).

В литературе неоднократно высказывалось предположение о создании Жуков¬ским русского поэтического перевода для оратории Гайдна «Времена года» по мо¬тивам поэмы Томсона. В. И. Резанов даже дает библиографическое его описание: «Слова оратории „Четыре времени года», музыка г. Гайдена, перевел г. Жуков¬ский. М., 1803» (Вып. 2. С. 220). «К сожалению,— признается исследователь,—я не мог найти в книгохранилищах Петербурга и Москвы этого редчайшего (если не вовсе исчезнувшего) издания» (Там же). До сих пор эти поиски не увенчались успехом.

А. Янушкевич

5*1

(Из письма к П. А. Вяземскому)

(«Но быть к тебе на именины…») (С. 125)

Автограф (РГАЛИ, ф. 195 (П. А. Вяземский), оп. 1, № 1909, л. 135—136) — беловой.

При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: РЛ. 1983. № 1. С. 188. Публикация В. В. Пухова. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: июнь 1808 г. (см. ниже).

Петр Андреевич Вяземский (1792—1878) — поэт, журналист и литературный критик. Один из ближайших друзей Жуковского, адресат его стихотворных по¬сланий и писем на протяжении более чем сорока лет. Дружеские отношения меж¬ду поэтами начали складываться с 1807 г., после выпуска Вяземского из пансиона при Петербургском педагогическом институте. Жуковского в дом Вяземских ввел Н. М. Карамзин, женатый вторым браком на сводной сестре П. А. Вяземского, Е. А. Колывановой (см.: Вяземский П. А. Сочинения: В 2 т. М., 1982. Т. 2. С. 258). В 1815 г. Вяземский — один из инициаторов создания литературного общества «Арзамас», приверженность духу которого он сохранил на всю жизнь: «Арзамас¬ское общество служило тогда только оболочкой нашего нравственного братства» (Вяземский П. А. Поли. собр. соч.: В 12 т. СПб., 1878—1896. Т. 7. С. 411). В 1820-х гг. оппозиционно настроенный Вяземский нередко критикует Жуковского за односторонность его творчества (ОА. Т. 2. С. 170), но поэтический масштаб Жу¬ковского для него бесспорен. В его критических статьях 1820-х гг. имя Жуковско¬го всегда рядом с именами Карамзина и Пушкина, как носителей нравственных понятий века. В конце 1829 г. Жуковский принял активное участие в судьбе Вя¬земского, защищая его от обвинений в политической неблагонадежности (см.: ПМиЖ. Вып. 13. Томск, 1986. С. 65—67). Переписка Вяземского и Жуковско¬го 1840-х гг.— «проникновенный реквием (…) временам литературного братства, оставившего свой след в истории „золотого века» русской литературы» (Гиллель-сон М. И. Переписка П. А. Вяземского и В. А. Жуковского (1842—1852) // Памят¬ники культуры: Ежегодник 1979. Л., 1980. С. 38).

Ранний период дружеских отношений Жуковского и Вяземского характеризу¬ется интенсивным обменом стихотворными посланиями, которые выполняли од-новременно роль дружеской переписки и критических разборов, способство¬вавших выработке стилевых принципов «школы гармонической точности» (Гинз¬бург Л. Я. О лирике. Л., 1974. С. 34—36).

(Из письма П. А. Вяземскому)—первое из известных стихотворных посланий Жуковского—является поздравлением с днем именин (день святых Петра и Пав¬ла отмечался 29 июня). Жуковский в это время находился в Тульской губернии (ср. свидетельство А. П. Зонтаг: «Постоянное жительство Василия Андреевича бы¬ло Мишенское летом, а зимою московский дом Петра Николаевича Юшкова. Так было до кончины господина Юшкова [в 1805 г.]. (…) Василий Андреевич, издавав¬ший „Вестник Европы», должен был иметь постоянное жилище в Москве, и он

5*3

имел его (…) в квартире Антона Антоновича Прокоповича-Антонского» — Зонтаг. С. 11).

Вероятно, откликом на это поздравление явилось первое опубликованное сти-хотворение Вяземского «Послание к (Жуковскому) в деревню» (ВЕ., 1808. № 19. Октябрь. С. 178—181). Жуковский в это время был редактором ВЕ, и, по свиде-тельству Вяземского, «в послании почти все стихи сплошь и целиком переделаны Жуковским. Мне было тогда 16 лет» (Вяземский П. А. Стихотворения. Л., 1986. С. 441). Этот обмен посланиями кладет начало интенсивной стихотворной пере¬писке поэтов в 1811—1815 гг.

О. Лебедева

Песня

(«Роза, весенний цвет…») (С. 127)

Автограф неизвестен.

Впервые: ВЕ. 1808. Ч. 42. №23. С. 208—без заглавия, в составе прозаиче¬ской повести Жуковского «Три пояса. Русская сказка».

Впервые отдельно как самостоятельный текст: Эвтерпа. М., 1831. С. 13—15.

В прижизненных изданиях: Переводы в прозе. Ч. 1. М., 1816 в составе повести «Три пояса».

Печатается потекстуВЕ.

Датируется: 1808 г. на основании времени первой публикации.

Песня «Роза, весенний цвет…» — органическая часть прозаической «русской сказки» Жуковского «Три пояса». В ее составе она появилась впервые в ВЕ и затем входила как часть повести в состав изданных при жизни его «Переводов в прозе». Только один раз при жизни поэта она появилась отдельно, в 1831 г., возможно, без воли автора. И все-таки она является частью лирического наследия поэта.

Настойчивое включение Жуковским «русской сказки» в состав не оригиналь¬ных, а переводных прозаических сочинений долгое время было загадкой для комментаторов и исследователей творческого наследия Жуковского. Только в 1970 г. немецкой слависткой Хильдегардт Эйхштедт было установлено, что и сама повесть «Три пояса», и входящая в нее песня восходят к «восточной» сказке фран¬цузского писателя Адриана де Сарразена (Sarrazin; 1775—1852) «Les trois ceintu-res» из его сборника «Le Caravanserail…» (Eichstadt. S. 23—36).

Еще А. H. Веселовский заметил, что «Жуковский не только приладил ее [сказ¬ку «Три пояса»] к русской древности, как он понимал ее, но и к своему психологи-ческому настроению» (Веселовский. С. 117). Справедливо замечание Н. Н. Петру-ниной, что «русская сказка» Жуковского—«своеобразная параллель его „русской балладе», оконченной 14 апреля 1808 г.» (Ж. и русская культура. С. 71). Разумеет¬ся, речь идет о балладе «Людмила». Героиня сказки «Три пояса» у Жуковского но¬сит то же имя и является исполнительницей песни.

В работе над переводом песни, как убедительно и подробно показано X. Эйх¬штедт (Eichstadt. S. 32—36), Жуковский шел по пути ее фольклорной стилизации.

5*4

Белый двухстопный дактиль, особая ритмика, словарь, включающий характерные фольклорные образы: «маткина-душка», «девица красная», «ясный ручей», испол-нение песни под гусли,— все это те новации переводчика, которые позволили ему сделать песню Сарразена вполне оригинальным произведением.

А. Янушкевич

Стихи, вырезанные на гробе А. Ф. С(оковнин)ой

(«О! вы, которые в молитвах и слезах…») (С. 128)

Автограф (РНБ, оп. 1,№14, л. 44) — беловой. Копи и:

1) РНБ, оп. 2, № 1, л. 20 — рукою М. А. Протасовой, с поправками Жуковского.

2) РНБ, оп. 2, № 2, л. 19—рукою А. А. Протасовой, с поправками Жуковского. Впервые: ВЕ. 1808. Ч. 40. № 13. Июль. С. 63 — с заглавием: «Стихи (выре¬занные на гробе А. Ф. С.)», без подписи.

В прижизненных изданиях: С 1—3 (отдел «Смесь»)—с заглавием: «Сти¬хи, вырезанные на гробе А. Ф. С-ой».

Печатается по тексту С 3, со сверкой по автографу.

Датируется: предположительно апрель 1808 г. на основании расположения автографа в рукописи и времени первой публикации.

Точная дата смерти А. Ф. Соковниной не установлена, но, вероятно, это — ап¬рель 1808 г.

Анна Федоровна Соковнина (урожд. Арсеньева; 1758—1808), мать пансионско¬го друга Жуковского Сергея Михайловича Соковнина и глава большого семейства (см. примеч. к стих. «К К. М. С(оковнин)ой»). Московский дом Соковниных на Пречистинке в судьбе Жуковского и старших бр. Тургеневых (Андрея и Алексан¬дра) занимал особое место: здесь к ним пришла первая любовь и пора «сердечно¬го воображения» (А. Н. Веселовский).

В письме к Жуковскому от (20 сентября 1800) Андрей Тургенев так характери¬зовал А. Ф. Соковнину: «Мать — женщина, связанная всем, что должно составлять почтенную и любезную женщину: ангельскою кротостию, умом и сердцем редким, может быть, в нынешнем веке единственным. Несколько лет уже, как лишилась она своего мужа [М. Н. Соковнин умер в 1794 г.—А. Я.]; эта потеря сокрушила их всех…» (Письма Андрея Тургенева. С. 371).

Сергей Соковнин в 1802 г., еще учась в Московском университетском пансио¬не, напечатал в переводе с французского «Избранные мысли Томаса и Болинбро-ка и учение древних философов о Боге», с посвящением своей матери (Веселов¬ский. С. 70).

Во время своих приездов в Москву Жуковский неоднократно останавливался в доме Соковниных. «Дружба и любовь тех людей, которые связаны были с нашей семьей, для меня всего дороже, тем более что теперь только в их дружбе и любви могу возвратить свои потери»,— писал С. М. Соковнин Александру Тургеневу по¬сле смерти сестры Екатерины Михайловны и матери. Это письмо от 2 декабря

1809 г. с припиской Жуковского передавало и отношение поэта к А. Ф. Соковни-ной (см.: РА. 1901. Апрель. С. 125).

А. Янушкевич

Расстройка семейственного согласия

(«Жил муж в согласии с женой…») (С. 128)

Автограф (РНБ, оп. 1,№14, л. 51) — беловой. Копи и:

1) РНБ, оп. 2, № 1, л. 19—рукою М. А. Протасовой, с правкой Жуковского.

2) РНБ, оп. 2, № 2, л. 18 об.— рукою А. А. Протасовой.

Впервые: ВЕ. 1808. Ч. 41. №17. Сентябрь. С. 45—50—с заглавием: «Рас¬стройка семейственного согласия» и подписью: «Ж.» В прижизненные собрания сочинений не входило. Печатается по тексту В Е, со сверкой по автографу. Д ати р у ется: май-август 1808 г.

Основанием для датировки является положение автографа в рукописи. Текст басни находится рядом с датированными апрелем 1808 г. произведениями — «К Нине», «Гимн», «Мальвина». Время публикации — сентябрь (в номере 17 ВЕ рас¬сказывается о политических событиях начиная с 26 августа) позволяет говорить именно о мае-августе 1808 г. как вероятном периоде написания текста стихотворения.

Эта басня — безусловное достижение Жуковского в данном роде поэзии. После опытов 1806 г. Жуковский возвращается к басне, обогащенный опытом психоло-гической лирики. Стремление «живо воображать предметы», «переселять их в во-ображение читателя», «иметь гибкий стиль» — все эти черты истинного баснопис¬ца, о которых он говорит в статье «О басне и баснях Крылова» (Эстетика и крити¬ка. С. 190), Жуковский пытается реализовать.

Сам Жуковский не указал при публикации басни на