лицейских лет. 1813—1817. СПб., 1994. С. 555.

А. Янушкевич

Плещепупу

(«Есть ли же толк?..») (С. 276)

Автограф неизвестен.

Копия (ПД. № 27. 795 / CXCVIII.6.66, л. 2—3 об.) —рукою М. А. Протасовой. При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Гофман. С. 94—97.

Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по рукописи. Датируется: первая половина 1813 г.

Датировка послания предположительная. В тетради выписок М. А. Протасо¬вой из альбомов Плещеевых и А. А. Воейковой, где находится копия послания, его тексту предшествует датированная 1812 г. стихотворная записка «К Плещее¬ву» («Ты, Плещепуп…»), а на следующих после комментируемого послания листах записаны копии четырех альбомных стихотворений, относящихся к январю 1814 г. (см. «(Стихи из альбомов)» в наст. изд.). В пользу датировки послания 1813 г. можно привести следующие аргументы. Во-первых, Жуковский обращает¬

628

ся к А. А. Плещееву с просьбой передать ему две книги: «Поэтическое искусство» Буало и «Словарь французской академии», причем из контекста послания ясно, что они понадобились ему в связи с каким-то стихотворным переводом с француз¬ского языка. За 1811—1812 г. известен только один перевод Жуковского из фран¬цузской поэзии — романс «Цветок» («Минутная краса полей…») из Мильвуа. Вряд ли справка по французской версификации и академический словарь могли пона¬добиться поэту для этого перевода. В первой же половине 1813 г. Жуковский пе¬ревел три стихотворения с французского: «Узник к мотыльку…», «Эпимесид» и «Песня матери…» В самом начале 1813 г. у него возникает замысел перевода слож¬ного стихотворения Л. Фонтана «Библия», о чем свидетельствует записанный его рукою в альбоме М. А. Протасовой в феврале 1813 г. французский текст этого про¬изведения (см. примеч. к стих. «Библия»). Во-вторых, на мысль о 1813 г. наводит актуальность военных профессионализмов, которые были слишком свежи в памя¬ти Жуковского после недавней военной службы, в тексте послания: «Гром-капи¬тан // Роты певцов…», «Штык наводил // Страшных сатир…» и т. д., а также четкий четырехтактный маршевый ритм послания, написанного уникальным для Жуков¬ского метром — сочетанием хореической и ямбической стоп в каждом стихе.

Ст. 28—29. Сам позевай, II Слушая вздор…— Ср. в послании к Плещееву («Друг ми¬лый мой…») 1813 г.: «Мои стихи (…)// К тебе придут// И принесут// Приятный сон…»

Ст. 37. Есть Буало…— Буало-Депрео Никола (1636—1711) — французский поэт, прославившийся своими сатирами, и теоретик литературы, автор эстетического трактата в стихотворной форме «Поэтическое искусство». Имя Буало и название его трактата периодически встречаются в списках произведений для чтения, кон-спектирования и перевода, которые Жуковский составлял в 1800—1810-х гг. (Ре¬занов. Вып. 2. С. 246, 257; Дневники. С. 49).

Ст. 51. Нужен тот том…— К этому стиху Жуковский сделал примечание: «Art poetique для желудка», имея в виду «Поэтическое искусство» Буало.

Ст. 67. Злого коня…— Имеется в виду мифологический крылатый конь Пегас, символ поэтического вдохновения.

Ст. 69—71. Свой Буало ~ Стереотип…— В составе библиотеки Жуковского со-хранилось два издания сочинений Буало: Boileau-Despreaux N. Art poetique et poesies diverses. Р., s. a. (Bibliotheque pour tout le monde; Описание. № 700). Ско¬рее всего, называя свое издание «стереотипным», Жуковский имел в виду именно это, поскольку оно было популярным и массовым. Другое изд.—более позднее: CEuvres de Boileau-Despreaux / Avec un nouveau commentaire par M. Amar. Т. 1—4. Р., 1821 (Описание. № 2586).

Ст. 72.Яне Эдип!..— Имеется в виду один из эпизодов греческого мифа об Эди¬пе— Эдип, разгадывающий загадку Сфинкса.

Ст. 82—84. Тот лексикон ~Обществом муз…— К ст. 84 Жуковский сделал приме-чание: «Dictionnaire de 1’Academie francaise» («Словарь французской академии»). Этот словарь внесен Жуковским в «Роспись во всяком роде лучших книг и сочинений, из которых большей части должно сделать экстракты» (Резанов. Вып. 2. С. 244).

Ст. 114. Анне твоей…— Т. е. Анне Ивановне, жене А. А. Плещеева.

О. Лебедева

629

К А. П. К.(иреевской) в день рождения Маши

(«Вотще, вотще невинной красотой.’..») (С. 279)

Автограф (РНБ, оп. 1,№ 14, л. 123 об.) — беловой, с заглавием: «К А. П. К. в день рождения Маши».

При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Бумаги Жуковского. С. 38 (ст. 1—4). Впервые полностью: С 10. С. 991—992. Печатается по тексту С 10, со сверкой по автографу. Датируется: 8 августа 1813 г.

Дата создания стихотворения определяется временем смерти В. И. Киреевско¬го (1 ноября 1812 г.) и днем рождения младшей дочери А. П. Киреевской от пер¬вого брака—8 августа 1811 г. Авдотья Петровна Киреевская (урожд. Юшкова, во втором браке Елагина; 1789—1877), племянница Жуковского, переводчица, хо¬зяйка литературного салона, мать И. В. и П. В. Киреевских.

Рано потеряв мать, А. П. Киреевская воспитывалась в доме своей бабушки, М. Г. Буниной, рядом с Жуковским, кумиром и наставником ее и ее сестер. Взаим¬ная духовная близость и теплые родственно-дружеские отношения между Жуков¬ским и А. П. Киреевской сохранились на всю жизнь. Особенно близкой их дружба сделалась в 1813—1814 гг., когда А. П. Киреевская, решительно став на сторону Жуковского и М. А. Протасовой, приняла самое деятельное участие в их судьбе— вплоть до того, что обещала Е. А. Протасовой взять на себя «грех» родственного брака и уйти в монастырь отмаливать его (УС. С. 290—291). Вторую половину 1814 г., когда отношения Жуковского с Е. А. Протасовой особенно обострились, поэт нашел приют в Долбине, имении А. П. Киреевской. Долбинская осень озна¬меновалась в творческой биографии Жуковского невиданным взлетом поэтиче¬ского вдохновения; переписка Жуковского и Киреевской, длившаяся около полу¬века, является ценнейшим документом для изучения биографии и творчества по¬эта (наиболее значительные подборки этой переписки см.: РС. 1883. Т. 37—40. № 1—10; УС. С. 7—87; РБ. 1912. Ноябрь-декабрь. С. 89—130).

Стихотворение написано в тяжелый момент жизни А. П. Киреевской. Смерть мужа глубоко ее потрясла. Письма Жуковского 1813 — начала 1814 гг., адресован¬ные ей, свидетельствуют о беспокойстве поэта по поводу душевного состояния его племянницы, оставшейся стремя маленькими детьми. В июле 1813 г. Жуковский писал ей: «Наше путешествие в Долбино, признаюсь, пугает меня и за вас, и за прочих. (…) Очень понимаю, что весьма тяжело возвратиться в такое место, где все напоминает о милом человеке; но я не понимаю, как можно давать волю над собою печальному чувству, не понимаю, как можно даже находить наслаждение в этом раздражении горести» (РС. 1883. Т. 37. № 1. С. 197). Отзвуки этих мыслей встречаются в стихотворениях «Молитва детей», «Росписка Маши», (Авдотье Пет¬ровне Киреевской) («Авдотья, напишите…»). В этих стихотворениях, пытаясь по¬влиять на Киреевскую, Жуковский напоминает ей о долге матери перед детьми.

630

Ст. 2. И нежностью младенец твой пленяет…— Речь идет о М. В. Киреевской (1811—1859), младшей дочери А. П. Киреевской, которой в момент написания стихотворения исполнилось 2 года.

Ст. 8—9. Веселие считаешь ты ошибкой, П И мнишь, что скорбь есть долг селен-ный твой…—Ср. в письме Жуковского к А. П. Киреевской от июля 1813 г.: «…со¬чтете, что вы обязаны ей [горести] предаваться, что не иметь ее есть оскорбление вашей должности, вашей любви…» (РС. 1883. Т. 37. № 1. С. 198). Любопытный от¬звук этих стихов Жуковского можно найти в элегии Е. А. Баратынского «Ропот» (1820, 1827): «Все мнится, счастлив я ошибкой, // И не к лицу веселье мне», хотя вряд ли можно предполагать знакомство ее автора со стихотворением Жуковского.

Ст. 16. Быть счастливой для счастия детей!..— Ср. в том же письме: «Стараться быть счастливою, сколько возможно, есть ваша обязанность, ибо вы мать» (Там же. С. 199).

О. Лебедева

Молитва детей

(«О! не отринь, Отец Небесный, нас!..») (С. 280)

Автограф (РНБ, оп. 1,№14,л. 125) — беловой. При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: С 10. С. 99.

Печатается по тексту С 10, со сверкой по автографу. Датируется: август 1813 г.

Основанием для датировки служит положение автографа в рукописи и совпа¬дение его мотивов с тематикой стихотворений, адресованных Жуковским А. П. Ки¬реевской в 1813 г. «Молитва детей» написана от имени детей А. П. Киреевской. Поводом к созданию стихотворения послужило тяжелое душевное состояние Ки¬реевской после смерти мужа и стремление Жуковского возвратить ее к жизни, к заботе о детях (см. примеч. к стих. «К А. П. К.(иреевской) в день рождения Маши».

О. Лебедева

Русскому Царю

(«Наш добрый Царь, тебе мы пьем…») (С. 281)

Автограф (РНБ, оп. 1,№ 14, л. 123 об.) —беловой. При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: ПСС. Т. 11. С. 131.

Печатается по тексту ПСС, со сверкой по автографу. Датируется: приблизительно 30 августа 1813 г.

Основанием для датировки является положение автографа в рукописи: сразу же после стихотворения «К А. П. К.(иреевской) в день рождения Маши», датируе¬мого 8 августа 1813 г. 30-го же августа праздновался день перенесения в СПб. мо¬

631

щей св. Александра Невского, которого Александр I считал своим покровителем. К этому событию и приурочено стихотворение.

Н. Серебренников

Тургеневу, в ответ на его письмо Послание

(«Друг, отчего печален голос твой?..») (С. 281)

Автографы:

1) РНБ, оп. 1, № 78, л. 1об.— 2 — планы послания (см. ниже).

2) РНБ, оп. 1,№14,л. 117об.—119—беловой.

3) РНБ, оп. 1, №26, л. 1—беловой; конец послания от ст.: «Неси ж туда, где наш отец и брат».

Впервые: С 1. Ч. 1. С. 183—192.

В прижизненных изданиях: С 1—5 (в С 1—4 отдел «Послания»); в С 1—3 — с заглавием «К Тургеневу» и датой: «1813»; в С 4—5 — с заглавием: «К Тургеневу, в ответ на его письмо» и той же датой. В С 5 отсутствуют авторские примечания, имевшиеся в С 1—4.

Датируется: первая половина сентября 1813 г.

Основанием для датировки послания является указание в письме Жуковского к Александру Ивановичу Тургеневу от 2 сентября 1813 г.: «Получил твои два ми¬лые письма, брат и друг, и начал отвечать на них стихами: низкая проза их не сто¬ит. Думаю, что на будущей почте отправлю к тебе мое послание» (ПЖТ. С. 103).

Первым этапом работы над текстом стал «План послания к Тургеневу». Этот развернутый прозаический конспект, относящийся к первым числам сентября, дает представление о процессе вызревания замысла и характере его поэтического оформления. Приводим его по автографу № 1:

«Что значит это уныние, которое замечаю в твоих письмах—видно и на твою часть досталось, милый друг — видно уже разрушен этот мечтательный мир. Фан¬тазия, которая вела тебя вперед, оборотилась назад, и ты живешь только воспоми¬наниями. И я бы хотел ими жить, но они не приличны — а настоящее так бедно, что нет бодрости смотреть на будущее, что принесет оно мне с собою. Я ищу сча¬стия, но именно того, чтобы его (хотел) и нет—а другое мог бы иметь, но не хочу, итак прикован к настоящему—и иногда спрашиваю, почему эти слова священны. Друг, самое бедное положение пережить себя — сам вообразил себя [нрзб.] и этот идеал был в душе—вдруг все исчезает, одни только гробы наших друзей остались нам памятниками минувшей нашей