об их оживленном дружеском общении (см. публикацию альбом¬ных стихотворений Жуковского в настоящем изд., а также публикацию И. Барте¬нева «Из альбома «Светланы» — РА. 1912. Т. 1. №3. С. 410—428. См. также при¬писку Воейкова к письму Жуковского к А. И. Тургеневу от 26 марта 1814 г. и пись¬мо Воейкова к А. И. Тургеневу от 30 марта 1814 г.— ПЖТ. С. ПО—111). Отноше¬ния Воейкова и Жуковского начали портиться сразу после свадьбы — и в течение года Жуковский постепенно прекратил дружеское общение с Воейковым (см.: Гофман. С. 111—112, 122—128, 138—140, а также письмо А. Ф. Воейкова к Жуков¬скому от 18 сентября 1814 г. и письмо Жуковского к Воейкову от 19-22 августа 1815 г.—Ежегодник Рукописного отдела ПД. 1980. Л., 1984. С. 87—90, 90—102; публикация Р. В. Иезуитовой). Но поскольку близкие Жуковского оказались в за¬висимости от Воейкова, Жуковский продолжал поддерживать с ним отношения. Кроме того, Воейкова как поэта Жуковский ценил независимо от личных обстоя¬тельств: «Но Воейков, как Русский поэт, достоин всякого одобрения. Он имеет ис¬тинное дарование, и с этим дарованием соединяет трудолюбие постоянное» (ПЖТ. С. 173). В 1814 г. Жуковский выхлопотал ему через А. И. Тургенева место профессора русской словесности в Дерптском университете (ПЖТ. С. 107—108, ПО—113); в 1816 г. Воейков по рекомендации Жуковского был принят в «Арза¬мас»; в 1820 г., когда Воейков был вынужден оставить кафедру в Дерпте и пере¬ехать в Петербург, Жуковский и А. И. Тургенев доставили ему место инспектора классов и преподавателя русской словесности в Артиллерийском училище. В это же время по просьбе Жуковского редактор журнала «Сын Отечества» Н. И. Греч согласился на соредакторство Воейкова. По возвращении из первого загранично¬го путешествия в 1822 г. Жуковский поселился вместе с семьей Воейкова в квар¬тире напротив Аничкова дворца (см.: Иезуитова Р. В. Жуковский в Петербурге. Л., 1976. С. 177), и такие отношения Жуковский продолжал поддерживать с Воей¬ковым вплоть до смерти его жены (А. А. Воейкова умерла в 1829 г.)

Послание «К Воейкову», которое Жуковский датировал днем своего рождения, относится к периоду наибольшего дружеского сближения с Воейковым. Оно на¬писано в ответ на послание Воейкова «К Ж(уковскому)», опубликованное в марте 1813 г. (ВЕ. 1813. № 5—6. С. 26—30). В своем послании Воейков призывал Жуков¬ского к созданию крупного эпического произведения:

Напиши поэму славную,

В русском вкусе повесть древнюю,—

Будь наш Виланд, Ариост, Баян!

(Поэты 1790—1810-х годов. Л., 1971. С. 278). При этом он обнаружил явную осведомленность о творческих планах Жуковского. Поэмой К.-М. Виланд а «Обе-рон» Жуковский очень увлекался в 1806—1811 гг. ив 1811 г. перевел из нее 11 на¬чальных строф (подробно об отношении Жуковского к поэме «Обероп» и публи¬кацию перевода см.: Реморова. С. 64—66). Эта работа была тесно связана с замыс¬лом романтической эпопеи «Владимир» (замысел относится к 1805 г., см.: ПЖТ. С. 61; Реморова. С. 62—63; Ветшева Н. Ж. Концепция национально-исторической эпопеи в планах поэмы В. А. Жуковского «Владимир» // От Карамзина до Чехова. Томск, 1992. С. 67—76). Ответное послание Жуковского в своей заключительной части явилось своеобразным поэтическим конспектом этого неосуществленного замысла. Послание «К Воейкову» имело большой резонанс в русской литературе 1810—1820-х гг. В. К. Кюхельбекер упомянул его в числе немногих высоко оцени¬ваемых им стихотворений Жуковского: «Печатью народности ознаменованы ка¬кие-нибудь восемьдесят стихов в „Светлане» и в „Послании к Воейкову» Жуков¬ского (…)» (О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее де¬сятилетие // Мнемозина. 1824. Ч. 2. С. 37). Картины Кавказа в послании Жуков¬ского оказали влияние на русские кавказские поэмы 1820-х гг. А. С. Пушкин в примечании 8 к поэме «Кавказский пленник» привел 53 стиха (ст. 99—151) посла¬ния «К Воейкову», сопроводив их следующей заметкой: «Жуковский, в своем по¬слании к г. Воейкову, также посвящает несколько прелестных стихов описанию Кавказа» (ПСС. Т. 4. С. 116—117). Текст поэмы Пушкина несет явные следы влия¬ния послания Жуковского, вплоть до текстуальных совпадений отдельных стихов.

Примечание. А. Ф. Воейков, известный наш стихотворец ~ в одном только вообра-жении…— отсутствует в первой публикации ВЕ, впервые — С I (Т. 1. С. 320), со следующей заключительной фразой: «Свидание с приятелем и похвалы такой по¬эмы, которой еще нет, подали мысль сочинить это послание». В С 2 — 5 текст при¬мечания перепечатывался без этой фразы. В копии РГАЛИ в конце текста посла¬ния сохранилась приписка Жуковского, первоначальный набросок примечания: «Воейков, бывши у меня, написал на заглавном листе белой книги похвальные стихи той поэме, которая еще не существует, но которая должна быть в этой кни¬ге написана. Такого рода похвалы самые невинные. Панегирист принял то, чего еще нет, за то, что бы быть должно, и дал волю своему воображению. Ж(уковский)».

Ст. 11. Ты был под знаменами славы…— Имеется в виду участие Воейкова в Оте-чественной войне 1812 г. (состоял при рязанском гражданском губернаторе по особым делам, затем находился в авангарде генерал-майора Паисия Сергеевича Кайсарова, брата Андрея Сергеевича Кайсарова, соученика Жуковского и Воейко¬ва по Московскому университетскому благородному пансиону: см. примечание к ст. 192).

Ст. 18—19. «Хвала, умеренность златая!»—// С певцом Тибурским восклицал…— Римский поэт Квинт Гораций Флакк (65 — 8 до н. э.), которому принадлежало

656

имение в Тибуре. В 1809 г. Жуковский перевел оду Горация «К Делию», которая начинается стихом: «Умерен, Делий, будь в печали». Мотивы этого перевода Во¬ейков перефразировал в своем «Послании «К Ж(уковскому)» (Поэты 1790—1810-х годов. Л., 1971. С. 277).

Ст. 20—21. Ты видел Азии пределы; II Ты зрел ордынцев лютых край…— В анафо-ристических зачинах «ты видел», «ты зрел» и в описаниях природы юга России и Кавказа сказалось влияние оды Г. Р. Державина «На возвращение графа Зубова из Персии» (1797), ср.: «Ты зрел, как ясною порою…», «Ты видел — Каспий, про-тягаясь…» А. С. Пушкин, в примечании 8 к поэме «Кавказский пленник», привел две строфы из этой оды, сопроводив их заметкой: «Державин в превосходной сво¬ей оде графу Зубову первый изобразил в следующих строфах дикие картины Кав¬каза» (ПСС. Т. 4. С. 115).

Ст. 24. Там, где стоял Шери-Сарай…—Древняя столица Золотой орды в низовь¬ях Волги. В 1824 г. А. Ф. Воейков опубликовал в издаваемом им журнале «Ново¬сти литературы» свой очерк «Путешествие из Сарепты на развалины Шери-Са-рая» (Новости литературы. 1824. Ч. 9).

Ст. 29. Батыя новых дней читал…—Здесь: Наполеон.

Ст. 30—31. В Сарепте зрелище иное: II Там братство Христиан простое…— Сареп-та—город, основанный в 1765 г. в нижнем течении Волги, неподалеку от Цари¬цына (ныне г. Волгоград; бывшая Сарепта, в 1920 г. переименованная в Красно-армейск, теперь находится в городской черте Волгограда). В 1810-х гг. в Сарепте находилась колония немцев-евангелистов. Своим названием Сарепта обязана упо¬минаемому в Библии финикийскому городу Сарепта Сидонская, который славил¬ся своими винами; считается также местонахождением гробницы пророка Илии. Весной 1814 г., после решительного отказа Е. А. Протасовой в руке М. А. Прота¬совой, Жуковский собирался уехать в Сарепту (Письма-дневники. С. 152).

Ст. 67. И се, идут в усопших сени…— В публикации ВЕ стих с разночтением: «И вот пошли в усопших сени». А. Ф. Воейков сделал к нему примечание: «У Еванге-лических братьев заутреню Светлого Христова Воскресения служат на кладбище».

Ст. 69—70. Под тенью тополей, ветвистых II Берез, дубов и шелковиц…— ВЕ: «В те¬ни тополей, лип ветвистых, // Густых берез и шелковиц».

Ст. 108. Как туча, Эльборус двуглавой…— Ц. С. Вольпе приводит замечание кав-казского краеведа XIX в. Е. Вейденбаума: «(…) топографическая неточность: Эль¬брус не виден с берегов Терека» (Стихотворения. Т. 2. С. 494).

Ст. 128—131. Гнездятся и балкар, и бах, ~ И чечереец, и шапсук…— Примечание А. Ф. Воейкова: «Народы, обитающие в Кавказских горах, по большей части маго-метане». Е. Вейденбаум отметил, что «(…) некоторые названия: камукинец, чече¬реец совершенно неизвестны в этнографической номенклатуре Кавказа» (Стихо¬творения. Т. 2. С. 494).

Ст. 144—148. И в братский с табаком горшок ~ Иль хвалят меткие пищали…— По поводу этих стихов, вызвавших замечание А. И. Тургенева, Жуковский писал к нему в середине марта 1814 г.: «Критика твоя на горшок кажется мне несправедли¬ва; я не стою за красоту стихов своих; но здесь это черта характерная — она изо¬бражает обычай народа; уж это одно делает благородным слово горшок. (…) Из ко¬

657

их деды их стреляли. Это кажется тебе прозою? Не знаю — могу ошибиться, но тут нет ни поэзии, ни прозы» (ПЖТ. С. 106). Ст. 148 в ВЕ читался: «Иль славят мет¬кие пищали».

Ст. 169—171. Жилищу вихря-Атамана ~ Его здоровье на Цимле…—Атаман дон¬ских казаков М. И. Платов (1751—1818), герой Отечественной войны 1812 г. В «Певце во стане русских воинов» Жуковский посвятил ему строфу, начинающуюся стихами: «Хвала, наш вихорь-Атаман; // Вождь невредимых, Платов!» Местожи¬тельством Платова была станица Цимлянскаая, расположенная на р. Цимле, при¬токе Дона; Цимлянская славилась в XIX в. своими игристыми винами.

Ст. 176. Теперь ты случая рукою…— В ВЕ: «И днесь ты дружества рукою». Это изменение носит не стилистический, а концептуальный характер, отмеченный Ц. С. Вольпе: «Впоследствии, перепечатывая послание, Жуковский убрал приме¬ты особенной дружественности» (Стихотворения. Т. 2. С. 493). См. также приме¬чание к ст. 274.

Ст. 180—183. Когда мы—гости молодые ~ И счастье наше! говорили…— Имеют¬ся в виду общие воспоминания Жуковского и Воейкова о годах учебы в пансионе, Дружеском литературном обществе и «поддевических вечерах»; ср. в письме Жу-ковского А. Ф. Воейкову от сентября 1813 г.: «Ты один из действующих лиц той прекрасной комедии, которую мы играли во время оно и которая называется сча¬стие» (РА. 1900. № 9. С. 17).

Ст. 192. Друг, оглянись… еще нет брата…— Примечание А. Ф. Воейкова в ВЕ: «Поэт говорит здесь о незабвенном Андрее Сергеевиче Кайсарове, убитом в сра¬жении с французами, в мае 1813 года». Кайсаров Андрей Сергеевич (1782—1813), публицист, филолог, поэт, выпускник Московского университетского благородно¬го пансиона, член Дружеского литературного общества, друг Жуковского и брать¬ев Тургеневых (с Ал-дром Ивановичем Тургеневым учился в Геттингенском уни¬верситете). С 1810 г. до начала Отечественной войны 1812 г. занимал должность профессора русского языка и словесности в Дерптском университете. Эту вакан¬сию, образовавшуюся после его гибели, А. И. Тургенев по просьбе Жуковского и выхлопотал потом для Воейкова.

Ст. 201—202. Спешишь волшебных струн игрою П В нем спящий гений пробудить…— Отсылка к содержанию послания А. Ф. Воейкова «К Ж(уковскому)»:

Напиши четыре части дня,

Напиши четыре времени,

Напиши поэму славную,

В русском вкусе повесть древнюю (…)

(Поэты 1790—1810-х годов. Л., 1971. С. 278).

Ст. 205—207. Я вижу древни чудеса ~ Владимир-Князь с богатырями…—Фрагмент послания (до ст. 264), представляющий собой поэтический конспект замысла по¬эмы «Владимир», который занимал Жуковского с 1805 по 1819 г. и остался неосу-ществленным. В послании Воейкова среди возможных эпических замыслов для Жуковского упомянут