стих последней строфы баллады «Кас-сандра» (1809). Вся эта строфа представляет собой смеховой парафраз последней строфы баллады «Кассандра», также положенной Плещеевым на музыку.

б71

Ст. 72. И Визар, всплеснув руками…— У Соловьева неверное прочтение фамилии («Вилар»). Мсье Визар — Wisard Jean-Elie (1765—1828, швейцарец, родился в Ло¬занне, похоронен в Москве на иноверческом кладбище на Введенских горах) — гу¬вернер детей А. А. Плещеева. Т. Толычева (Е. В. Новосильцева) упоминает эту фа¬милию в «Рассказах и анекдотах»: «Француз, mr. Visard, гувернер маленьких Пле¬щеевых, играл обыкновенно роль хранителя печатей (канцлера) [в игре «секре¬тарь»— О. Л.], и на его груди красовалась надпись: Garde des sots [«Хранитель дура¬ков»— О. Л.], вместо sceaux [«печатей»—оба слова произносятся одинаково—О. Л.]; каламбур относился к его воспитанникам, с которыми он не умел ладить» (РА. 1877. Кн. 2. № 7. С. 366—367).

Ст. 86—93. В картузе Форт, краса людей ~ Степан Максимыч там страдает…— Эта строфа написана метром романса «Цветок» (1811, перевод одноименного ро¬манса Ш.-Ю. Мильвуа), музыку к которому написал А. А. Плещеев.

Ст. 96—105. Сей друг, кого запор вовек не побеждал! ~ И сделался тако больным че¬ловеком!..— В этой строфе использован метр стихотворения «Песнь араба над мо-гилою коня» (1810, перевод стихотворения Ш.-Ю. Мильвуа), положенного на му¬зыку А. А. Плещеевым.

Ст. 104. И сном он спокойным заснул над Аевеком…—Левек Пьер-Шарль (1736—1812) — французский историк, член Академии надписей и изящной словес¬ности (1787), посетивший Россию по рекомендации Д. Дидро, автор труда «Исто¬рия России» (французское издание— 1780; русский перевод—1787).

Ст. 114—127. Что же? что ужасный сон! ~ Пойте: Многи леты!..— Последняя строфа «Похождения…» написана с использованием метрики и строфики баллады «Светлана» (1812), к которой А. А. Плещеев написал музыку.

О. Лебедева

(Постскриптум к посланию А. Ф. Воейкова)

(«Мое postscriptum, брат Дашков!..») (С. 326)

Автограф неизвестен.

Копия (РГАЛИ, ф. 195, оп. 1,№ 1104,л. 12об.—13) —рукою В. Ф. Вяземской. При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: РЛ. 1962. №4. С. 142 (публикация В.С.Нечаевой); вторично, с уточнением датировки: РЛ. 1986. № 3. С. 123 (публикация С. А. Кибальника).

Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по рукописи.

Датируется: середина мая — начало июня 1814г. Обоснование датировки см.: Кибальник С. А. Из предыстории «Арзамаса» // РЛ. 1986. № 3. С. 122.

Копия (Постскриптума) обнаружена В. С. Нечаевой в записной книжке П. А. Вя-земского, которую он завел специально для фиксации материалов литературной борьбы; на предыдущих двух листах (11—12 об.) рукою В. Ф. Вяземской перепи¬сано послание А. Ф. Воейкова «Дашкову»; в конце копии (Постскриптума) рукою П. А. Вяземского приписано: «Постскриптум Жуковского».

672

Адресат послания А. Ф. Воейкова и (Постскриптума) Жуковского—Дашков Дмитрий Васильевич (1788—1839), соученик Воейкова и Жуковского по Москов-скому университетскому благородному пансиону—переводчик, критик, прозаик, один из инициаторов литературной полемики архаистов и новаторов; рецензия Д. В. Дашкова на «Перевод двух статей из Лагарпа» А. С. Шишкова (Цветник. 1810. № 11—12), а также брошюра «О легчайшем способе возражать на критики» (отд. изд.: СПб., 1811) послужили непосредственным поводом к столкновению членов «Беседы любителей русского слова» с будущими арзамасцами (в 1815 г. Д. В. Дашков стал одним из членов-учредителей общества «Арзамас»; см.: Арза¬мас—1. С. 24). Как отметил С. А. Кибальник, «непосредственным импульсом к на¬писанию послания [«Дашкову»] А. Ф. Воейкову послужило письмо к нему В. А. Жуковского от 20 февраля 1814 г.: «Не заводя партий, мы должны быть стес¬нены в маленький кружок. Вяземский, Батюшков, я, ты, Уваров, Плещеев, Турге¬нев должны быть под одним знаменем простоты и здравого вкуса. Забыл важного и весьма важного человека: Дашкова. Обними его за меня и по-братски» (Кибаль¬ник С. А. Указ. соч. С. 122; РА. 1900. № 9. С. 26). Ср. начало послания А. Ф. Воей¬кова «Дашкову»: «Дашков! Хранитель бодрый вкуса…» О том, что к концу июня послание Воейкова с постскриптумом Жуковского было уже известно Дашкову, свидетельствует письмо последнего П.А.Вяземскому от 25 июня 1814г.: «Не знаю, прислал ли Вам друг наш Воейков новое свое послание к Вашему покорно¬му слуге. (…) Если у Вас нет сего послания, то я пришлю его к Вам при первом удобном случае» (Арзамас—2. Т. 1. С. 226). Таким образом, можно предположить, что источником копии в записной книжке Вяземского, был автограф письма Воей¬кова с текстом послания «Дашкову» и стихотворной припиской Жуковского.

Ст. 3. Твоею прозою целебной…—имеются в виду критические выступления Д. В. Дашкова против архаистов в 1810-х гг. Они не только создали ему репута¬цию блестящего полемиста, но и послужили поводом исключения Дашкова из «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств» в 1812 г. (РС. 1884. № 7. С. 106—108). После этого Дашков на несколько лет прекратил свою литера¬турно-полемическую деятельность (см.: Кибальник С. А. Указ. соч. С. 122). Посла¬ние А. Ф. Воейкова и (Постскриптум) Жуковского имели целью побудить Дашко¬ва к ее возобновлению; ср. в послании Воейкова: «Но тщетно мы средь восхище¬ний // Ждем новых от тебя творений. // Ты спишь… проснись, любимец муз!» (Ар¬замас—2. Т. 1. С. 257).

Ст. 6. Какой-тоf слышу, дух враждебный…— С. А. Кибальник считает этот стих намеком на А. С. Шишкова (Указ. соч. С. 124). Скорее, здесь речь идет об оживле¬нии литературной полемики архаистов и новаторов в 1814 г. (см. комментарий к стихотворению «К кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину»),

Ст. 8—9. Что Феб, озлясь, их заключил IIВ бедлам…— Бедлам — название лондон-ского сумасшедшего дома, ставшее нарицательным.

Ст. 14. Сидит наш друг, певец во стане…—Жуковский имеет в виду самого себя. После того как стихотворение «Певец во стане русских воинов» приобрело широ¬кую популярность, Жуковского стали отождествлять с его лирическим героем.

1/222 — 536

673

Текст стихотворения «Певец во стане русских воинов» печатался с примечаниями Д. В. Дашкова (см. комментарий).

Ст. 22—24. Сады Делиля в огород ~ Напасть с гекзаметром врасплох!..—Жуков-ский подразумевает перевод описательной поэмы Ж. Делиля «Сады» (Воейков ра¬ботал над ним в 1814 г; изд.: Делиль Ж. Сады, или Искусство украшать сельские виды. СПб., 1816), а также замысел перевода поэмы Вергилия «Георгики» (отд. изд.: Вергилий. Эклоги и Георгики. Т. 1—2. СПб., 1816).

Ст. 31. И будет добрая сатира…— В. С. Нечаева и С. А. Кибальник единодушно интерпретируют (Постскриптум) Жуковского как источник замысла сатиры А. Ф. Во-ейкова «Дом сумасшедших» (см.: РЛ. 1962. №4. С. 144—145; РЛ. 1981. № 3. С. 124).

О. Лебедева

(К Марии Андреевне Протасовой)

(«Нет, право, мочи нет…») (С. 327)

Автограф (ПД. Р. 1,оп. 9, № 34, л. 1 — 1 об.)—беловой. При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: РБ. 1915. № 1. С. 28. Публикация Н. В. Соловьева. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Д атируется: январь-март 1814 г.

Датировка предположительная. По тону, лейтмотивным словесным образам, метрике стихотворение явно напоминает ряд шутливых обращений Жуковского к членам семейства Протасовых и А. П. Киреевской (см.: «Первое апреля 1814 г.», «Авдотья, напишите…» и т.д.). Маловероятно, что оно было написано в 1812 г., как его датирует Н. В. Соловьев (С. 26—27): в первой половине года Жуковский получил отказ Е. А. Протасовой в руке Маши; с 3 августа 1812 г. по 6 января 1813 Жуковский отсутствовал в Муратове; летом 1813 г. М. А. Протасова серьезно забо¬лела; весной 1814 г. Жуковский еще раз получил отказ в ее руке. За этот промежу¬ток времени есть только два момента, когда он мог обратиться к Протасовой с комментируемым посланием: это первые месяцы по возвращении из армии (ян¬варь-май 1813 г.) и первые месяцы 1814 г. (январь-март), до вторичной попытки сватовства. Последнее предположение представляется более вероятным.

Ст. 16. А Феофраст докажет…—Феофраст (Теофраст; кон. IV—1 пол. III в. до н. э.) — афинский философ-моралист, ученик Аристотеля, схоларх перипатетиков в афинском Ликее, автор трактата «Характеры». В контексте стихотворения ссыл¬ка на Теофраста носит иронический характер. В трактате Теофраста нет ни одно¬го тезиса, хотя бы приблизительно напоминающего эту максиму: «Пьяный никогда II Неистины не скажет». Однако само возникновение имени Теофраст глубоко за¬кономерно: как классический моралист, Теофраст безусловно присутствовал в круге чтения Жуковского и М. А. Протасовой, постоянно читавших вместе сочи¬нения моралистов.

674

Ст. 19—21. Давно Сократ сказал ~ Создатель в жизни друга.— Это высказывание восходит к басне Лафонтена «Parole de Socrate» («Сократово слово»). По мотивам сюжета этой басни написал свое стихотворение Ю. А. Нелединский-Мелецкий (см.: Русская басня XVIII—XIX веков. Л., 1977. С. 194, 558).

Ст. 25. Но Нина шепчет мне…— речь идет об Анне Ивановне Плещеевой.

О. Лебедева

«Мой друг утешительный!..»

(С. 329)

Автограф (ПД. Р. I, оп. 9, № 3, л. 15, лицевая сторона верхней части облож¬ки тетради)— беловой, с датой: «Июнь».

Впервые: Письма-дневники. С. 145. Ср.: Веселовский. С. 163—164. Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируется: июнь 1814г.

Стихотворение открывает дневник Жуковского за 1814 г. и является своеоб¬разным эпиграфом к нему. Текст произведения находится на обложке одной из маленьких тетрадок (всего их 5; форматом 9,5 х 10,1 см.), с покрышкой из синей бумаги, что дало возможность самому Жуковскому называть их «синенькие книж¬ки» (подробнее см.: Письма-дневники. С. 145). Адресатом всех этих записей, полу¬чивших ответную реакцию в виде писем, что и дало возможность назвать этот тип дневников поэта письмами-дневниками, является М. А. Протасова. Первая дати¬рованная запись относится к понедельнику, 21 июня 1814 г., и это позволяет гово¬рить и о предположительной датировке произведения именно этим временем.

Это был один из самых драматических периодов в жизни поэта, когда его на¬дежды на брак с Машей Протасовой были разрушены (подробнее см.: Веселов¬ский. С. 162—164). Письма-дневники становятся формой исповедания новой жиз¬ненной философии, отражением мучительных поисков новых отношений с Ма¬шей и ее окружением, прежде всего с матерью, Екатериной Афанасьевной, и Во¬ейковыми. Образ Маши как «ангела утешителя», как верного и вечного друга, мысли о «счастливом вместе» определяют все пространство этого «человеческого документа». Стихотворение «Мой друг утешительный!..» поэтически концентри¬рует эти настроения.

Любопытно, что для выражения своего чувства Жуковский обращается к соб-ственному переводу стихотворения Гёте «Моя богиня» (1809). Последние 10 сти¬хов перевода: «Мой друг утешительный … Надежда отрадная!» он перелагает на язык писем-дневников 1814 г. и своих отношений с Машей Протасовой.

А. Янушкевич

i/222*

675

(К И. П. Черкасову)

(«Володьковский Барон!..») (С. 329)

Автограф неизвестен.

Копия (РГБ, ф. 187, № 10840, л. 12) —рукою И.П.Черкасова в письме

A. И. Тургеневу от 23 сентября 1814 г. из села Володьково.

При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: Записки отдела рукописей ГБЛ. М., 1974. Вып. 35. С. 248. Публи¬кация Е. П. Мстиславской.

Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по рукописи.

Датируется: 1 сентября 1814 г. на основании даты, стоящей в конце стихо¬творного текста.

Черкасов Иван Петрович, барон (ок. 1761 — после 1830) — хозяин поместья Володьково (Белевского уезда Тульской губ.), находившегося в близком соседстве с тульскими поместьями