испорченность искусства.
§ 7. Комедия, говорит Аристотель, есть изображение худого подра¬жанием, — худого не во всем его смысле, но только смешного и приво¬дящего в стыд. Отвратительное же противно комедии.
§ 8. Трагедия есть подражание действию важному, целому, име¬ющему подлежащее протяжение, — посредством слова, которого украшения составляют одну из главнейших принадлежностей сего под¬ражания, которое, приводя в жалость и ужас, должно в нас исправлять сии страсти (очищать, умерять, изменять), т. е. делать их приятными посредством подражания, то есть чтобы мы, сожалея о том, что бы в натуре произвело в нас чувство тягостное и неприятное, не чувствовали сей неприятности и вместо того наслаждались.
§ 9. Трагедия есть подражание действию: важному, следственно не терпит никакой примеси смешного или странного, которое, не прибав¬ляя ничего к ее действию, ослабляет его силу; целому, имеющему начало, средину и конец; надлежащ протяжному, то есть ни слишком малому, ни слишком обширному, а соразмерному уму нашему, — такому, чтобы все случаи, все происшествия, одно из одного выливаясь без замеша¬тельства, наконец оканчивались переменою счастия в несчастие или несчастия в счастие. Чрезмерность протяжения противна всем прави¬лам и натуре. То не может быть для нас интересно, чего мы не можем обнять своим умом. Мы способны только к известному градусу внимания, удовольствия, занятия, учения. Далее наши силы отказываются служить, и очарование поэтов должно исчезнуть.
§ 10. Украшениями слова у нас почитаются стихи и декламация; древ¬ние сверх того имели мелопею, или декламацию музыкальную, хораль¬ное пение и ритмические движения хоров.
§ 11. Итак, по словам Аристотеля, шесть главных вещей заклю¬чаются в трагедии: басня или действие; характеры или нравы; слог; мысли; зрелище и пение (у нас декламация).
§ 12. Действие, или басня, всего важнее в трагедии. Без нее она не будет иметь никакого впечатления на зрителя, между тем как не будучи написана хорошим слогом, даже без изображения разительных харак¬теров, она может сильно действовать своею баснею. У греков реже встречались в трагедиях хорошие содержания, нежели у нас, потому что они были ограничены малым числом происшествий, в которых выбирали свои сюжеты; они искали их всегда в своей истории в неко¬торых только фамилиях; у новых народов, напротив, во всяком краю мира можно найти содержание для трагедии.
§ 13. В действии должно быть сохранено единство — не героя, а про¬исшествия. Мы представляем не целую жизнь героя, а только один слу¬чай из его жизни. Части в сем целом должны быть так тесно соединены между собою, чтобы их не можно было отделить одну от другой, не разрушивши целого.
§ 14. Цель поэта не есть изображение истинного так, как оно слу¬чилось, но так, как оно могло или должно было случиться. Он должен представлять возможное правдоподобным образом.
(НА ЧТО ДЕЛАТЬ ПРИМЕЧАНИЯ К ЭШЕНБУРГОВОЙ ТЕОРИИ)
О поэзии вообще. Сущность и цель поэзии1
1. Поэзия есть искусство изображать посредством слова все то, что наше воображение находит привлекательнейшего в природе физиче¬ской и моральной: предметы, мысли, чувства, действия; искусство изо¬бражать сходно, живо, сильно и приятно; искусство наполнять читателя или слушателя или зрителя теми самыми чувствами — радостными, унылыми, восхитительными, возвышенными — которые нас самих наполняют2.
2. Действовать на воображение, говорить чувствами есть цель поэ¬зии. Она употребляет язык необыкновенный, или лучше сказать, сама составляет свой собственный язык, отличный от простого, данного природою человеку, смелый, выразительный, сладостный, имеющий особенную гармонию, особенный каданс или размер, соединяющий приятность музыки с важностью простого, натурального голоса3.
3. Поэзия объемлет все предметы, которые могут приятно действо¬вать на чувства и воображение и быть представлены живо необыкновен¬ным языком ее, — предметы физические, неотвлеченные (подлежащие телесным чувствам), которые воображает она сходно, верно, в луч¬шем, украшенной виде; предметы моральные, отвлеченные, которым дает некоторый видимый образ, которые делает, так сказать, ощути¬тельными для чувств наших. Обманывать душу, то есть наполнять ее живым воображением предмета, какой бы он ни был, физической или моральной, так чтобы он ей казался присутственным в ту минуту, когда она им занимается, есть намерение поэзии. Она возбуждает чувства и воображение, дает жизнь вещам неодушевленным, образ существам мысленным, тело самым идеям.
NB. Но сего не довольно. Поэзия должна увеселять и животворить фантазию, занимать и возвеличивать ум, трогать, смягчать и делать бла¬городнее сердце. Вот главный и возвышенный предмет ее4.
4. Сильные впечатления, производимые в душе каким-нибудь пред¬метом, и желание сообщить сии впечатления другим, возбуждают поэта стихотворством. Минута, в которую он наполнен своими чувствами, в которую предмет его, с необыкновенною живостию и ясностию ему представляющийся, движет, волнует его воображение, в которую он ощущает сильное, непобедимое желание излить на бумагу свои идеи, быстро в голове его скользящие, — есть минута поэтического вдохно¬вения. Оно необходимо для живого, привлекательного изображения: невдохновенный поэт, то есть не восхитившийся тем предметом, кото¬рым других восхитить намерен, будет холоден и сух в своих произве¬дениях и, следственно, не воспламенит своего читателя. Живость, сила, разнообразие, смелость, новость выражений приличны поэту; иногда предмет, сам по себе малозначащий, но украшенный и возвышенный стихотворческою фантазией, получает приятность, делается привлека¬тельным5.
5. Стихотворный язык должен отвечать предмету, избираемому стихотворцем, который кладет на него печать своих мыслей, чувств и самого характера. Картины, смелые обороты, метафоры, все сие зависит от живости мыслей, от деятельности его воображения, от той пылкой, животворной чувствительности, которая представляет ему предметы с лучшей, привлекательнейшей стороны их, или научает его украшать самые непривлекательные и производящие неприятное впечатление6.
6. Предметы стихотворения разнообразны, следовательно, и пред¬ставлены должны быть разным образом. Отсюда проистекают сии различные формы поэтического воображения, которые стихотворец выбирает вместе с своим предметом, например, он следует правилам живописной поэзии, когда описывает в стихах вещи, наружный их образ, качества, описывает так, как они представляются его воображе¬нию; басни или повести, когда представляет исторически какой-нибудь случай, какое-нибудь действие, справедливое или выдуманное; драмы, когда сам подражает какому-нибудь действию посредством разговора или видимого представления; дидактической поэмы, когда изображает в стихах какую-нибудь моральную истину или предписывает правила науки, искусства; оды, гимны, когда предается своему восторгу и, вдохно-венный гением, свободно выражает сильные чувства, его наполняющие.
Поэт. Поэт должен быть одарен от природы сильным творческим воображением, ясным умом и тонким вкусом. Сии способности не при¬обретаются, но они могут быть образованы учением, деятельностью, трудами. Природа совершенствуется искусством… Поэт имеет нужду в совершенном знании языка своего и правил своего искусства7.
Что такое лирическая поэзия. Лирическая поэзия есть выражение пылких чувств, или, лучше сказать, страстных чувств, объемлющих душу поэта, сильнодействующих на его воображение, которое быстрым и смелым своим ходом определяет и самый ход его мыслей. Лириче¬ские стихи отличаются особенною полнотой и гармонией, размером, приличным для пения и музыки и симметрическим разделением на строфы, которые обыкновенно должны быть одинаковой обширности и формы и иметь одинаковое стопосложение8.
Ее разделение. От многочисленных и разнообразных чувств, которые могут наполнять душу поэта и производить в ней лирическое вдохнове¬ние, проистекают и различные роды лирической поэзии; сие различие определяется или самым характером чувств, или степенью их силы, или качеством их предмета, или, наконец, самым образом их выражения. Вообще лирическую поэзию можно разделить на два класса: на соб¬ственно так называемую оду и на песню; к первой принадлежат пред¬меты возвышеннейшие, чувства сильнейшие, большее парение мыслей и большая смелость выражения; последняя, напротив, изображает кроткие, тихие, нежные чувства, занимается предметами не столь воз¬вышенными и вообще имеет тон легкий, умеренный.
NB. Роды лирической поэзии, Сульцер, Мармонтель, Батте.
Ода. Ода собственно так называемая опять может быть разделена на несколько классов: к ней принадлежат гимны, или пламенные песни в честь Божества и его творения; героические оды, имеющие предметом великие действия человеков, славные достопамятные происшествия; философические оды, обыкновенно производимые сильным ощущением каких-нибудь великих истин, живо действующих на стихотворную фан¬тазию и легко преобращающихся в чувства. Источник сего последнего класса оды бывает также троякий и заключается или в чрезмерной ясности и силе мыслей, возбуждаемых рассматриванием какой-нибудь истины, или в необычайной деятельной живости воображения, или в отменной растроганности и страстном волнении сердца.
Вдохновение, лирическая смелость, лирический беспорядок. В лирике предполагается сильнейшее вдохновение, то есть живость или жар в высочайшей степени. Сие вдохновение должно наполнить его душу в ту самую минуту, когда она исключительно занята своим предметом и когда стремится выразить чувства, сим предметом в ней возбужденные. Оно есть источник великих, возвышенных, необыкновенно живых образов, картин и чувств, сообщаемых самим стихам и называемых лирическою смелостию или парением. Самая сия сила страсти и сие исключительное стремление души к ней одной лишают поэта возможности сохранить методический порядок в течении своих мыслей, картин и выражений; от сего происходит так называемый лирический беспорядок, который можно скорее почесть видимым, нежели действительным, ибо, несмо¬тря на живость фантазии стихотворческой, последствие и цепь мыслей должны быть сохранены в совершенной целости и непрерывности9.
Единство и разнообразие лирическое. Во всяком лирическом произ¬ведении должно быть сохранено единство предмета и, следовательно, единство главного чувства. Все отдельные части и стороны предмета, все посторонние ощущения, имеющие некоторое сродство с главным, суть многочисленные источники лирической разнообразности, ибо в душе поэта вместе с натуральным раскрытием сильного чувства, ее напол¬няющего, раскрываются беспрестанно и новые образы, и новые пред-ставления. Деятельная сила фантазии влечет ее ко всему имеющему согласие с ее состоянием в ту минуту; она производит сии переходы от одного чувства к другому, сии быстрые изменения, которые только тогда могут быть допускаемы, только тогда натуральны, когда самый предмет остается непременным, а единственно рассматриваемый со многих сторон, — действует различно на стихотворца10.
Лирическое правдоподобие. Течение мыслей поэта в оде должно иметь некоторое правдоподобие, или яснее — лирический поэт предмет •должен непременно согласовать с теми чувствами, образами и карти¬нами, которые рассматриванием его пробуждены в душе стихотворца. Предмет сей по своей важности и действию необходимо должен быть способен произвести сие необычайное душевное напряжение, которого обыкновенно ищем в лирике; в противном случае всякая ода будет не иное что, как принужденная игра фантазии, произведение холодного, мертвого искусства, ничтожная или даже противная по своему дей¬ствию, тогда как единственная цель лирической поэзии есть трогать и воспламенять человеческую душу, изумлять ее чудесными картинами и чувствами, возбуждать в ней великие идеи, стремить ее ко всему возвы¬шенному и необыкновенному могуществом поэзии и гармонии11.
Краткость. По натуре самой страсти, которая не долго может существовать в состоянии чрезмерного и неестественного могущества, краткость и в мыслях и в выражениях должна быть отличительным характером оды и вообще лирической поэзии. Одна только высочай¬шая степень страсти (не ее постепенное приращение и упадок, кото¬рых изображением больше занимается элегия), та степень, на которой страсть действует во всей своей силе, без
