Полное собрание сочинений и писем в 20 томах. Том 13. Дневники. Письма-дневники. Записные книжки. 1804-1833 гг. Василий Андреевич Жуковский
30-е июля. А. Нынешний день я провел весьма неприятно. Был недово¬лен собою, беспокоен, лишен бодрости. Б. Отчего?
А. Не знаю, однако должна быть причина.
Б. Разумеется! Если не видимая, то по крайней мере скрытая. Может быть, опытный глаз мог бы открыть ее и подать тебе помощь; но ты этого сделать не можешь, потому что не привык к размышлению. Расскажи мне порядок своего дня; может быть, сколько-нибудь объяснится причина тво¬его неудовольствия на самого себя.
А. Я встал позже обыкновенного, в исходе седьмого (нарушение поряд¬ка — первое впечатление, и конечно неприятное, при самом начале дня; од¬нако, мне кажется, оно не имело заметного впечатления на мое расположе¬ние). До десяти часов я пробыл с моими, пил кофе, говорил о постороннем, неинтересном; А.2 просила меня, во время ее отсутствия, брать с почты письма на ее имя от В… М…3 Я отказался, опасаясь возбудить подозрение самым старанием не возбудить его. Это однако ж имело больше неприятное на меня влияние: мне было несколько тяжело не сделать удовольствия, хотя А. сама согласилась на мои причины. Я не переводил, как обыкновенно; читал Сен-Ламберта4; голова моя была несколько тяжела, я многое понимал с трудом, другого не понимал совсем; был невнимателен и досадовал на самого себя за это невнимание, почитал себя не способным ни к какому вниманию, и чте¬ние мое от этого становилось час от часу неприятнее. Потом сделал свой эк¬стракт5. Во время чтения завтракал; не знаю, не переменило ли это несколь-ко моего расположения; говорят, будто голова не так может действовать во время пищеварения… После обеда тотчас взялся за книгу, не читал, а пере¬бирал листы в Сен-Ламберте, в Томпсоне6, в Геснере7, в Гервее8, в Блумфиль-де9; потом, отбросив эти книги, взял в руки Делилев перевод «Энеиды»10, прочел шестую песнь, без внимания, без приятности. Пришла матушка11, говорила о строении12, делала расчеты не весьма нужные и давно ею сделан¬ные. Во время чтения я имел глупость обременить свой желудок недоспелыми яблоками, потом дынею, что произвело резь в животе. Немного спустя, по-стучав несколько времени машинально на фортепианах, я сел переводить; перевел три страницы из Дюкло13, и не совсем дурно. Кончив перевод, по¬шел гулять уже с другим приятнейшим расположением; вечер сумрачный, однако не ненастный, приятно на меня действовал, голова моя была несколь¬ко свежее и способнее к размышлениям.
Б. И ты не видишь причины своего неудовольствия на самого себя? Она однако ж не совсем закрыта. Ты встал не в обыкновенное время. Ты говорил
в то время, когда был с своими, о постор(онних) неинтер(есных) вещах. Это, конечно, мало значит, но душа, будучи часто в таких недеятельных состоя¬ниях, в каком твоя была в это время, нечувствительно от них грубеет. Мне кажется, можно бы было из всякой минуты выводить пользу, и ты мог на¬ходить больше приятности в сих разговорах, если бы захотел принудить себя ко вниманию и деятельности; но ты ленив и многое упускаешь от не-радения.
А. Как же приучить себя к деятельности? Как сделаться неленивым?
Б. Об этом будем иметь особенный разговор. Кончим рассматривание дня твоего. Отказ, сделанный тобою А., хотя имеет основ(ательные) при¬чины, однако оставил нечто неприятное в твоих мыслях. Ты сперва было согласился, но после отказал, не сделав никакого предварительного рассуж¬дения. Ты не умеешь еще рассуждать, не наблюдаешь постепенность в сво¬их мыслях, не знаешь выводить порядочные заключения. Привычка это¬му научит, но должно хватать время, или опоздаешь. Нынешний твой отказ не есть следствие рассуждения. Ты сперва решился и потом начал думать, для чего: итак не можешь назвать своего поступка благоразумным, потому что он не есть следствие благоразумия. Отчего ты читал без приятности? От невнимания и от напряжения понять читаемое, не обратив на него все¬го внимания. Сия неудача тебя огорчала, ты почитал себя непонятным со¬вершенно, и ошибался; ты был только в эту минуту непонятен, потому что не имел внимания и не был расположен ко вниманию: следственно, все неприятные чувства твои произошли от неудачи. Итак, чтоб быть веселым, надобно заниматься, но, чтобы занятие было удачно, должно, чтобы оно было непринужденно; для этого надобно каждое занятие согласовать со временем и расположением, не давая однако ж себе слишком воли. Напри-мер, лень надобно превозмогать. Лень сама по себе тяжела и неприятна; желал бы ничего не делать, но мысль, что пренебрегаешь свою должность, мучит тебя; то ли дело, когда получишь право сказать самому себе: теперь могу успокоиться.
А. Итак, мне надобно знать, что в какое время и в каком положении де¬лать. Если я несколько рассеян — читать книги, просто занимательные, ро¬маны, мелких поэтов и тому подобное, или рисовать, или заниматься ка¬кою-нибудь машинальною работою; а в хорошем расположении приняться за что-нибудь важнейшее. Лучше всего каждое утро, рассмотрев себя, по¬ложить, что делать в тот день, чтобы не потерять его. Надобно наблюдать однако ж, чтобы обыкновенная работа была всегда сделана, от этого зави¬сит расположение приятное или неприятное остатка дня. Всегда надобно помнить, что я занимаюсь для пользы и для приятности, а не поневоле.
Б. Твое принужденное чтение имело неприятное влияние на весь почти остаток дня. В этом положении ты хотел разбирать себя и видел в себе всё с дурной стороны, не замечая, что в эту минуту глаз твой был неверен. Надобно быть совершенно хладнокровным, чтобы судить о чем-нибудь без предубеждения в дурную или хорошую сторону. Суждение твое о самом себе
ю
в такие мрачные минуты не должно быть для тебя огорчительным: ты не можешь себе верить, ибо ты несправедлив или неспособен быть справед¬ливым. Когда будешь спокоен, беззаботен и несколько приучишься мыс¬лить, разбери себя; этот разбор необходим для предохранения твоего от многих ошибок в жизни. Но теперь не время, ибо ты еще ленив мыслить и не знаешь методы размышления. А. Как же научить себя мыслить?
Б. Я думаю, чтением и старанием не упускать ни одного способного слу¬чая к размышлению. Ты должен победить для этого свою лень, которая мешает тебе и мыслить, и делать. Она, может быть, есть один из главных пороков твоего характера. Она не допустит тебя до дурного, но также и до хорошего, которое требует деятельности. Лень есть привычка души к без¬действию. Как же ее уничтожить? Приучить душу действовать, как можно чаще, не откладывая. Приучаясь к одному, она отвыкнет от другого. Это будет великим шагом; сперва покажется трудным, мало-помалу облегчит¬ся; сперва будешь чувствовать одну неприятность, потом меньше, меньше, и, наконец, все неприятности исчезнут — останется деятельность. Только не теряй бодрости, и всё далее.
5-е августа. А. Может быть, в декабре поеду в Петербург с И. П. Турге¬невым14. Это путешествие приятно, потому что оно доставит мне случай много видеть такого, о чем не имею еще идеи; может быть, узнаю несколь¬ко больше общество; не безделица видеть один из лучших театров, слышать прекрасных певиц и певцов, посещать кабинеты картин, статуй и прочее; одним словом, съездив в Петербург, запасусь, может быть, многими идея-ми для своего уединения.
Б. Но, чтобы с пользою съездить в Петербург, надобно быть для него готовым. Чтобы видеть с прямым удовольствием кабинеты скульптуры и живописи, надобно знать что-нибудь о том и о другом, надобно иметь по¬нятие о российской истории, уметь судить о театре. Теперь ты ничего это¬го не имеешь. Как же себе поможешь?
А. Если не могу получить всей пользы, то по крайней мере получу одну чаешь ее: могу читать историю на месте, она больше впечатлеется в моей па¬мяти. Читая трактаты о живописи, скульптуре и драматическом искусстве, буду иметь случай поверять мысли, почерпнутые мною из книг, впечатлени¬ями, которые буду иметь в кабинетах и театре. И этой выгоды довольно.
J5. Хорошо. Но что ты сделаешь, если представится тебе случай войти выгодно в службу?
А. Об этом надобно подумать хорошенько. Надобно решиться; сделать план своей жизни, план верный и постоянный.
Б. Спроси у самого себя, чего ты желаешь в жизни, чего будешь искать и что найти способен. Может быть, это всегдашнее беспокойство, которое тебя волнует, есть следствие твоей нерешимости: ты еще не знаешь, чего желать и к чему стремиться, идешь не по дороге, потому что еще не видишь дороги. Первое — что ты разумеешь под словом: служить?
п
А. Разумею действовать для пользы отечества и своей собственной, так чтобы последняя была не противна первой.
J5. Хорошо; но степени пользы, которую можешь делать служа, не оди¬наковы. Ты должен быть долго орудием, исполнителем чужой воли, чтобы получить наконец свою волю действовать. Есть места такие, в которых ты можешь совсем не действовать или, что всё равно, действовать бесполезным образом. Сии места могут быть предметом твоих желаний разве только по¬тому, что служат лестницею к высшим и полезнейшим; но, чтобы возвысить¬ся, ты должен иметь покровителей или найти их, чего совсем не умеешь сделать: для сего нужны гибкость, проворство, ум, осторожность, прилеж¬ность, или необыкновенные, заметные достоинства. Все это не твое дело! К тому ж, если счастье тебе и послужит, то на что тебе важное достоинство? Ты возьмешь на себя такую обязанность, которой, конечно, не будешь уметь исполнить, не имея способностей публичного человека, способностей дей¬ствовать на общество, быть полезным в большом круге своею деятельнос-тию, своими обширными видами, способностию обнимать множество част¬ных польз вместе и составлять из них общую пользу. Польза есть цель службы; кто не способен к ней достигнуть, тот не служи и выбери для себя круг теснейший, цель ближайшую и вернейшую. Служить для чина хоро¬шо тому, кто видит в чине усовершенствование собственного бытия свое¬го, кто без наружного величия мал и низок, кто должен быть чем-нибудь перед людьми, потому что ничто перед собою. Большой чин связан с боль¬шими обязанностями: ты не можешь исполнять их в совершенстве. Искать малого чина есть труд совершенно бесполезный. Служить для собственной выгоды есть отделять ее от общей, думать о корысти, а не о чести; к тому ж и для одной собственной выгоды надобно иметь чин важный, место такое, с которым бы соединялось великое влияние на общество.
ЖУРНАЛ 1805
/3-го июияК § 1. Даже говоря правду, надобно быть несколько скрыт¬ным, то есть надобно правде, самой неприятной, давать такой образ, кото¬рый бы не мог отвратить от нее того человека, которому ее предлагаешь. Ина¬че она несомненно потеряет свое действие и будет некоторым образом брошена на поругание. Говорить истину с грубостию и жестокостию, кото¬рыми хвалились стоики, есть некоторым образом непозволенное самохваль¬ство, совершенно
