с Баруманом и следующая за ним речь Барумана посе взятия Белого Замка; монолог Рустема; речь перепуганных вельмож после ссоры Рустема с Кейкавусом. Следовательно, можно предположить, что Жуковский убрал эти главы для того, чтобы динамизировать повествование» (Там же. С. 127). С этим выводом исследователя трудно не согласиться.

Хотелось бы только обратить внимание на следующий факт. В цитированном выше письме к Гоголю от 20 февраля (4 марта) — 12 (24) марта 1847 г. Жуковский, говоря о переписывании поэмы и одновременно поправках (стилистическая прав¬ка действительно есть в тексте белового автографа), замечает: «Мне весело будет слушать, как ты опять будешь читать ее вслух предо мною для новых поправок» (СС 1. Т. 4. С. 549). 12 апреля 1847 г. поэма была переписана. Как известно из пи¬сем Гоголя, в течение месяца, примерно с 10 июня по 10 июля 1847 г., он живет во Франкфурте рядом с Жуковским и постоянно встречается с ним (см.: Гоголь. Т. 13. С. 319—349). И хотя целиком поглощенный реакцией друзей и критики на свои «Выбранные места…», Гоголь почти ничего не говорит о своей франкфуртской жизни, трудно представить, что Жуковский не дал ему на прочтение свое новое сочинение и не выслушал его замечания, которые так высоко ценил. Накануне по¬сылки «Рустема и Зораба» в Россию для цензурования, вероятно, и были сделаны вычеркивания уже в перебеленном тексте.

В истории русской культуры, несмотря на многочисленные переводы «Шах-наме» (Ц. Бану, М. Лозинский, И. Сельвинский, К. Липскеров и др.), переложение Жуковским поэмы Рюккерта стало заметным явлением. Сам Жуковский считал «Ру-стема и Зораба», наряду с «Одиссей», «лучшим из всего, что мне счучилось намарать на бумаге пером моим» (из письма П. В. Нащокину от 6 (18) декабря 1849 г. // За-гарин. С. LXX. Приложение VIII). А в письме к А. П. Зонтаг от 20 декабря 1848 г. (1 января 1849 г.) он называл их «мои милейшие дети» (УС. С. 123).

Ст. 1. Из книги царственной Ирана… — Поэма Фирдоуси состоит из описания пя-тидесяти царствований. Но, возможно, дважды (в подзаголовке и первом же стихе) приводя эпитет «царственная» по отношению к «книге», Жуковский придавал ему и определенный оценочный смысл: возвышенная, величественная.

Ст. 7. …на царя Афразиаба… — Владыка Турана, сын шаха Пашанга, неодно¬кратно нападавший на Иран и бывший его главным врагом.

Ст. 9. Мои сабульские дружины… — От названия удела систанских богатырей — Забула, или Забулистана (Сабулистана). В настоящее время небольшая провинция Ирана на границе с Афганистаном.

Ст. 11. …в Истахар… — Персидское название города, расположенного вбли¬зи Персеполиса, столицы Ахменндов. В «Шах-наме» Истахар (Истахр) — столица иранских шахов.

Ст. 12. ШахКейкавус… — Правильное написание: Кей-Кавус, так как «кей» — ти-тул нескольких иранских шахов, которые составляют династию Кейанидов. Рустам неоднократно спасал Кейкавуса и освободил его из хамаваранского плена.

Ст. 15. Могучий конь мой Гром… — Как уже указывалось в преамбуле, имя коня Рустема — изобретение Жуковского вместо непереводимого «Рехш» Фирдоуси, пе-реданного Рюккертом как «Rachs». В его описании, как и в характеристике коня Зораба, он опирался на русский фольклор.

Ст. 29—30. …где за горами //лежал Турин. — Туран — область, граница которой проходит по реке Аму-Дарье. Туранцы — иранские кочевые племена, постоянно тревожившие набегами оседлое население. Позднее Туран стал отождествляться с Туркестаном. Турецкая кровь Жуковского (как известно, его матерью была плен¬ная турчанка) даже позволила К. Зейдлицу высказать предположение об автобио-графическом подтексте переложения повести (см. преамбулу).

Ст. 32. …множество гуляющих онагрей… —Диких ослов, куланов. Исламом было запрещено есть их мясо, но в зороастризме такого запрета нет, и в иранском эпосе богатыри считают мясо онагрей вкусным и охотятся на них.

Ст. 57—58. Под ветвями густого I/ Широкотеииого чинара… — Чинар (чинара), дерево семейства платановых. Определение «широкотенный» принадлежит Жу-ковскому и свидетельствует, как и во многих других случаях, о его тяготении к сложным гомеровским эпитетам. Параллельная работа над переводом «Одиссеи» стимулировала эту тенденцию стилистических поисков.

Ст. 124. Ко граду Семепгаму… — У Фирдоуси эта область на границе Турана и Ирана называется Саманган.

Ст. 161. И к царским подошел палатам. — В черновом автографе (л. 19 об.) после этого стиха стоит дата: 1(13) июля 1846. Это позволяет высказать предположение, что основная работа по переложению поэмы Рюккерта проходила на швальбахских водах, куда Жуковский приехал 8 июля н. ст. 1846 г. Ср. в письме А. М. Тургеневу от 7 июля 1846 г.: «Еду завтра на три недели в Швальбах» (РС. 1892. №11. Ноябрь. С. 389).

Ст. 220. …хииские кувшины… — То есть китайские кувшины.

Ст. 233. …благоухавший муском… — Муск (мускус) содержится в корне аптечного дягиля, в семенах гибискуса и обладает особым благовонием, используемым в пар-фюмерной промышленности.

Ст. 247. Темина, дочь царя… — У Фирдоуси дочь шаха Самангана зовется Тах-мина. История Ростема и Зухраба заканчивается подробным описанием ее смерти при известии о гибели сына. Рюккерт, а вслед за ним и Жуковский, о смерти матери говорят намеком, через возвращение повязки убитого Зораба, послан ной ей. Ср. у Жуковского:

При входе брата приподнял

Он голову. Зевар

На те.к) молча положил

Окровавленную повязку.

При атом виде содрогнувшись,

Рустем спросил: «Зачем, мой брат Зевар,

Принес назад мою повязку?»

Зевар ответствовал: «Там никому

Она уж боле не нужна»…

Ст. 315. Мобедов царских… — То есть жрецов.

Ст. 334. Он сиял с руки повязку золотую… — У Фирдоуси вместо «повязки золо-той» — талисман с камнем счастья.

Ст. 382. …в Систан, потом в Сабулштаи… — Систан — область на востоке Ирана, заселенная задолго до появления ислама восточноиранскими племенами саков. От-сюда и название (Сакастан — Сагистан — Сеистан — Систан).

Ст. 712. Вручил письмо к Зорабу… — Далее в тексте белового автографа (л. 36— 38) зачеркнут следующий текст письма Афразиаба к Зорабу:

Богатую серебряную сбрую,

Осыпанную жемчугами

И туркестанской бирюзой;

Шлю для тюрбана твоего

Султан из ветвей изумрудных

С росинками из Индостанских

Жемчужин редкой белизны;

Шлю две алмазные короны.

И с ними два работы чудной

Престола из слоновой кости.

Прими дары, и в них желанье,

Чтоб под твоей рукою две короны

Соединил пел в одну.

И чтоб из двух престолов

Ты наконец воздвиг одни великий.

Когда Иран ты завоюешь,

Тогда надолго и в Ту ране

Покой желанный водворится.

Доныне вечно враждовал.

Как с ночью день, Туран с Ираном —

Но ты в них утверди пи. единство.

Лежит на рубеже меж ними Семенгам:

Пускай он будет неразрывным

Узлом двух царств великих;

Л ты тремя владычествуй один.

И для того к тебе я войско

4о8

С моим вождем верховным Баруманом

Шлю ныне: нм ты самовластно,

Как собственным повелевай;

И добрый путь тебе к победе!

Дан скоро нам услышать вести

О подвигах твоих в Иране;

Л мой престол не сыновьям в наследство

Я назначаю, а тебе.

Такое написал письмо

Лфразнаб к Зорабу.

Его вручил он Баруману.

Ст. 761. Тимпаны загремели… — Тимпан (от греч. tympanon — бубен) — музы-кальный инструмент, напоминающий барабан с широким ободом, на который с двух сгорон натягивалась кожа.

Ст. 1296. За ним туда всё войско возвратилось… — Начало 12-й главы третьей кни-ги в беловом автографе (л. 66—68) было другим. Жуковский зачеркнул 50 стихов, включающих речь Барумана:

Была давно уж ночь, когда Зораб

Вошел в шатер свой — вслед за ним

Вошел туда и старый Баруман.

И он сказал: Зораб, ты не обдумал

Того, что сделал. Пищу у врага

Отрезал ты, и все его

Запасы уничтожил,

Но тем ты и себя ограбил.

Здесь целый лес сожжен безумно,

Л из него для приступа могли бы

Мы лестницы построить — замка

Без лестниц не возьмешь; твой конь не перескочит

Его стены. И что ж причиной было

Такого бешенства? Досада,

Что хитростию женской

Ты проведен, и что твоя

Красавина перед тобою

Захлопнула ворота замка.

Но что, когда 6 она

Их не захлопнула? Когда бы сладил

Со множеством вооруженных?

Тебя никто на поединке

Не одолеет — правда; ио собаки

И сильного одолевают льва,

Когда их много. Если ты

Рукой и головою войска

Быть хочешь — будь с отважными разумен.

И что ж бы я Лфразиабу,

Приславшему для доброго совета

Меня к тебе, теперь мог донести?

«Твой бурным витязь в Белом Замке;

Туда ом смело ворвался.

Но вырваться оттуда уж не может». —

Зораб смиренно,

Как провинившийся ребенок.

Упреки выслушал; мо улыбнулся

И с дерзкою беспечностью сказал:

Быть стариком неможно молодому;

И никогда еще

Мне слышать не случалось,

Чтобы Рустем, состарившийся в битвах,

Строеньем лестниц забавлялся,

Готоняся ворваться в Крепкий Замок;

Строи лестницы, тому я не противлюсь,

Но уговор: чтоб первый я

Взошел на стену, и чтоб все*

Готово было завтра утром;

Иначе и без лестниц

Я поведу на приступ войско.

Ст. 1395. И где найти тебя, не знаю». —Текст 13-й главы третьей книги в беловом автографе (л. 72—73) имел другое продолжение, включающее еще 39 зачеркнутых стихов:

Тут, вспомнив о Хеджи ре, он

Велел его к себе прнвесть. Хеджнр

Явился, скованный цепями;

Но для пего ценен тяжеле

Был стыд неволн в тех стенах,

Где властвовал он накануне.

Его от уз освободив,

Зораб приветливо сказал:

Хеджнр, но-нрежнему ты будешь

Владыкой здесь, когда откроешь

Мне имя тон прекрасной.

Которую мы оба слишком знаем.

Скажи мне, где она и как ее найду я?

Такой вопрос ударом громовым

Был для Хеджира; он Зорабу

Ответствовал: когда тебе сам Бог

Такую дал невесту, я назвать

Не отрекусь ее перед тобою.

Ее зовут: Гурдаферид.

Но где она и как могла

Из замка скрыться — я не знаю.

Не знаю также и того,

Каким путем ушел

Отсюда Гездехем,

И где он скрыл свои богатства.

Их может быть похитил змей крылатый,

4ю

Иль буря унесла,

Иль дух умчал могучий.

Хеджир умолк. О тайном подземелье

Он ведал; но о нем Зорабу

И для спасенья жизни

Он не сказал 6м: не о замке,

Не о военной чести,

Не об отечестве он думал,

Он одного страшился,

Чтобы во масть Зораба не досталась

Гурдаферид, звезда его любви.

Хеджпровым ответом раздраженный,

Зораб велел опять его сковать…

Ст. 1459. Красавицы, в ием эюхвшей, укрепи… — В беловом автографе (л. 76—77) речь Барумана была более пространной. Жуковский сократил ее, вычеркнув сле-дующие 23 стиха:

Ему Зораб не отвечал ни слова

И старый вождь, нахмурясь, продолжал:

Ты юноша; советы стариков

С смиреньем выслушать ты должен.

Ты предпринял великое, так будь же

С собою заодно — тогда и славно

Окончишь то, что славно начал;

С собою заодно — ты победишь;

С собою раздвоись — ты будешь

Самим собою побежден,

И ум свой сердцу

Безумному безумно покоришь.

За грозным львом ты вышел на охоту —

Вертляною газе л ой не прельщайся;

Забудь ловить красавиц легкоумиых —

Твоя теперь добыча трон Ирана:

Возьми его — тогда красавиц много

Поймаешь сетью мужества и славы.

Друг, красота есть цвет на поле жизни;

Любовь роса на этом нежном цвете.

Да расцветет на свежем луге счастья

И младости, росой любви покрытый,

Цвет красоты, мой витязь, для тебя.

Ст. 1514. Был Геф, Рустемов зять… — У Фирдоуси нет указания на то, что Геф (Гив) был зятем Рустема. Так как дочери у Рустема не было, то Геф был, вероятно, мужем его сестры.

Ст. 1518. …царский пехлевап… — Пехлеваном (пахлаваном) назывались самые могущественные богатыри, в том числе и Рустем.

Ст. 1609. И в нем моя помолодеет старость». — Монолог Рустема в беловом авто-графе (л. 86) имел следующее продолжение,