И. А. Бычкова неверная атрибуция: «писано неизвестной рукою» (Бумаги Жуковского. С. 56); Ц. С. Вольпе также неверно ат-рибутирует рукопись как «список рукою А. И. Тургенева» (Стихотворения. Т. 2. С. 523), тогда как она представляет собой несомненный автограф Жуковского.

Копи и:

1) РНБ, оп. 1, № 15, л. 66—67,—рукою В. И. Губарева.

2) ПД, 9. 625 / LV. S. 9, л. 2 об.—рукою А. П. Зонтаг. При жизни Жуковского не печаталось.

Впервые: Современник. 1856. №11. С. 48 (публикация М. Н. Лонгинова). Вторично, с уточнениями —РА. 1864. Стб. 1021—1028.

Печатается по тексту публикации РА, со сверкой по автографу № 2. Датируется: 21 декабря 1814 г.

Сатирическое послание «К Воейкову» представляет довольно сложный тексто-логический случай. В первой публикации М. Н. Лонгинова текст послания изоби¬лует разночтениями; кроме того, Лонгинов заменил условные антропонимы «Груздочкин», «Хлыстов», «Пустопузов» на реальные фамилии «Грузинцев», «Хво¬стов», «Шихматов». Источник этой публикации неясен — скорее всего, им был не автограф Жуковского и не достоверная копия, а какой-нибудь список из числа хо¬дивших по рукам за пределами родственного и дружеского круга Жуковского. Публикация в РА осуществлена по черновому автографу в тетради «Долбинские стихотворения I» с восстановленными условными антропонимами. В текстологи¬ческом отношении она является несомненно достоверной, однако наличие бело¬вого автографа Жуковского делает необходимым учет более поздних по сравне¬нию с черновиком вариантов отдельных стихов, тем более что и в копии № 2, до сих пор не учтенной в текстологии послания, эти варианты подтверждены соот¬ветствующими исправлениями А. П. Зонтаг.

Адресация сатирического послания А Ф. Воейкову, скорее всего, продиктована полемическим выступлением последнего против членов «Беседы любителей рус¬ского слова» в послании «Дашкову», к которому Жуковский в конце мая — начале июня 1814 г. приписал стихотворный постскриптум (см. комментарий к стихотво¬рению «Постскриптум к посланию А. Ф. Воейкова»). В заключительной части по¬слания Воейкова «Дашкову» в числе прочих беседчиков упомянуты А. Н. Грузин¬цев, Д. И. Хвостов и Львов, скрытые в послании Жуковского под антропонимами «Груздочкин», «Хлыстов» и «Шлих»: возможность четкой идентификации объектов сатиры Жуковского дают наброски прозаического плана послания, сохранившее¬ся в черновом автографе № 1 на свободных частях листов в тексте послания.

734

Ст. 19—20. Зрел обверткой пирогов II Я недавно Андромаху…— Имеется в виду перевод трагедии Ж. Расина «Андромаха», выполненный гр. Д. И. Хвостовым в 1794 г. и неоднократно переиздававшийся.

Ст. 24—29. На заклейку окон Грея ~ Зрел, как Сафу бил голик…—Адресатом этого выпада является поэт-архаист П. И. Голенищев-Кутузов (1767—1829). В 1803 г. он издал сборник своих переводов из поэзии Т. Грея (в том числе и перевод эле¬гии «Сельское кладбище»), в 1804 — сборник переводов из Пиндара, в 1805 — из лирики Сафо. В особенности переводы Голенищева-Кутузова из лирики Пиндара стали поводом длительной литературной полемики: Д. И. Хвостов посвятил пере¬водчику похвальные послания (Друг просвещения. 1805. № 9; 1806. № 3), поэт и прозаик карамзинской ориентации П. И. Шаликов напечатал резкую критическую статью «О стихотворениях Пиндара, переведенных Павлом Голенищевым-Куту-зовым» (Московский зритель. 1806. № 6). Подробную сводку материалов полеми¬ки, затянувшейся до середины 1810-х гг., см.: Вацуро В. Э. И. И. Дмитриев в лите-ратурных полемиках начала XIX века // XVIII век. Сб. 16. Л., 1989. С. 170—174. Может быть, и ст. 30 Как Расин кряхтел под тестом имеет в виду Голенищева-Куту-зова, поскольку известно, что он перевел трагедию Расина «Баязет».

Ст. 31—32. Зрел окутанный парик II И Электрой и Орестом—Т. е. парик в па-пильотках, сделанных из книжных листов. Здесь подразумевается перевод траге¬дии Вольтера «Электра и Орест», выполненный в 1810 г. поэтом и драматургом А. Н. Грузинцевым (1779—между 1819 и 1821), творчество которого в кругу Жу¬ковского воспринималось как полемическая антитеза драматургии В. А. Озерова, тем более что апологетом Грузинцева, возможно, выступил А. А. Шаховской (см.: Заборов П. Р. Русская литература и Вольтер. Л., 1978. С. 164. См. также коммента¬рий к стихотворению «К кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину»). В 1811 г. Жуковский поместил в ВЕ резко отрицательный критический разбор «Электры и Ореста» в переводе Грунзинцева («Электра и Орест» // ВЕ, 1811. Ч. 56. №7. С. 205—222, подп.: «Ж.»), который, в свою очередь, тоже вызвал полемику (см.: Эстетика и критика. С. 399—400). В «Коловратно-куриозной сцене между Леандром, Палья-сом и важным г-ном доктором» Жуковский назвал «Электру и Ореста» «вздором».

Ст. 37. А в деснице грозный Ик…— «Ик»—старославянское название буквы «У» (игрек); здесь — намек на любовь членов «Беседы» к архаической славянщизне.

Ст. 63. И пустилась голубца…— Голубец—народный танец, изображающий ссо¬ру и примирение влюбленных.

Ст. 105. Мук там бездна!.. Вот Хлыстов…— При первой публикации М. Н. Лон-гинов заменил этот антропоним фамилией «Хвостов». Фамилия Хвостова упомяну¬та и в черновых набросках плана послания (РГАЛИ, оп. 1, № 13, л. 21 об.). Ср. также в послании А. Ф. Воейкова «Дашкову»: «Хвостов Расина распинает» (Арза¬мас—2. Т. 2. С. 258).

Ст. 115. Пустопузов, как Сизиф…— М. Н. Лонгинов заменил антропоним на фа-милию «Шихматов» («Там Шихматов как Сизиф…»). Вслед за этой расшифровкой Ц. С. Вольпе, В. П. Петушков и В. Э. Вацуро комментируют стих как намек на по¬эта-архаиста С. А. Ширинского-Шихматова (1783—1837), см.: Стихотворения. Т. 2. С. 523; СС 1. Т. 1. С. 444; СС 2. Т. 1. С. 428; Арзамас—2. Т. 2. С. 529. Однако в

735

черновом наброске плана строф об адских муках читается фамилия «Кутузов», безусловно, более созвучная антропониму,—таким образом здесь имеется в виду П. И. Голенищев-Кутузов.

Ст. 118. Здравый смысл торчит маяком…— Рукописи и ранние публикации по-слания отражают колебания Жуковского в выборе окончательного варианта этого стиха. В черновых набросках плана строфы читается: «Стих другой торчит мая¬ком…»; так же и в публикации РА (Стб. 1027—1028). В беловом автографе №2 стих имеет небольшое разночтение: «Стих другой стоит маяком». В копии № 2 ст. «Стих другой торчит маяком» поправлен рукою А. П. Зонтаг на «Здравый смысл торчит маяком»; в копии № 1 также читается «Здравый смысл торчит маяком». Поскольку копия в записной книжке А. П. Зонтаг является наиболее поздней, окончательным вариантом стиха можно считать этот последний.

Ст. 121—123. Вот Груздочкин-траголюб ~И хитоном свой тулуп…—Имеется в ви¬ду А. Н. Грузинцев, автор многочисленных трагедий на античные сюжеты: «Элек¬тра и Орест» (1809), «Эдип-Царь» (1811); «Ираклиды, или Спасенные Афины» (1814). Ср. в послании Воейкова «Дашкову»: «Смотри, как просится Грузинцев// В Вергилии из разночинцев…» (Арзамас—2. Т. 2. С. 258).

Ст. 129—132. Полон треску и огня — Лезет Шлих коротконогий…— В черновых на¬бросках строфы читается не фамилия, а тоже условный антропоним: «Гремуш-кин». В черновом автографе послания в ст. 129 антропоним «Фирс», традиционно печатающийся вслед за А. С. Архангельским, в собраниях сочинений Жуковско¬го XX века поправлен на «Шлих». В беловом автографе № 2, в копии № 2, в пуб¬ликации М. Н. Лонгинова, публикации РА и в изданиях под ред. П. А. Ефремова (С 7—9) стих читается как «Лезет Шлих коротконогий…» Антропоним «Фирс» чи¬тается только в копии № 1, которая, видимо, и послужила источником публика¬ции А. С. Архангельского в ПСС. Слово «Шлих» образовано, вероятно, от диа¬лектного смоленского «шлихотать» — клокотать (Фасмер М. Этимологический сло¬варь русского языка. М., 1973. Т. 4. С. 455). А. С. Архангельский прокомментиро¬вал стих как намек на поэта, прозаика и публициста Ф. П. Львова (1766—1836), одного из наиболее активных членов «Беседы». Вслед за ним эту же версию под¬держали Ц. С. Вольпе (Стихотворения. Т. 2. С. 523), В. П. Петушков (СС 1. Т. 1. С. 444) и И. М. Семенко (СС 2. Т. 1. С. 428). Более справедливым, однако, пред¬ставляется мнение В. Э. Вацуро, считающего, что адресатом этого сатирического выпада является П. Ю.Львов (1770—1825), прозаик, переводчик и публицист, также член «Беседы», удостоенный золотой медали Российской академии (1806) за беллетризованные панегирики «Похвальное слово великому Государю, царю Алек¬сею Михайловичу», «Пожарский и Минин, спасители Отечества», «Избрание на царство Михаила Федоровича Романова» (отд. изд.: СПб., 1810—1812); см.: Арза¬мас—2. Т. 2. С. 529. О том, что здесь речь идет об ораторе, свидетельствуют пред¬шествующие стихи: «Полон треску и огня, // Но на смысл весьма убогий…»; ср. также в послании Воейкова «Дашкову»: «Кряхтит над книжищею Львов, // На слог и на руку нечистый» (Арзамас—2. Т. 2. С. 258)—о том, что здесь имеется в виду П. Ю. Львов, свидетельствует оборот «на руку нечистый»: в 1812 г. П. Ю. Львов был обвинен во взяточничестве и в результате расследования освобожден от

736

должности губернского прокурора Пб. губ. (Русские писатели. 1800—1917: Био-графический словарь. М., 1994. Т. 3. С. 421). Ср. также эпиграмму Г. Р. Держави¬на на П. Ю. Львова:

Историческо-хкально слово,

О муж витийственный, твое отлично, ново.

Тут красота и блеск

И слова в слово арабеск

(Державин Г. Р. Сочинения. СПб., 1876. Т. 6. С. 168).

Ст. 140—141. Я за ведьм, за привиденья, II За чертей, за мертвецов…—Жуковский имеет в виду свои «страшные» баллады, особенно «Балладу о том, как одна ста¬рушка ехала на черном коне вдвоем и кто сидел впереди», написанную в Долбине 14—19 октября 1814 г.

Ст. 143—144. Очутился из Садов II Под капустой в огороде!..— Подразумевается перевод описательной поэмы Ж. Делиля «Сады», над которым Воейков особенно интенсивно работал в 1814 г. Ст. 144, возможно, содержит намек на памфлет А. Ривароля «Капуста и брюква. Г-ну Делилю на его поэму „Сады»» (1782). Рус¬ский перевод см.: Делиль Ж. Сады. Л., 1988. С. 94—95. Ср. также «Постскриптум к посланию А. Ф. Воейкова».

О. Лебедева

(А А Воейковой)

(«Не имею я кирхгофа…») (С. 393)

Автограф (ПД. Р. I, оп. 9, № 33, л. 1) — беловой, без заглавия. При жизни Жуковского не печаталось. Впервые: Соловьев. Т. 2. С. 118.

Печатается по тексту первой публикации, со сверкой по автографу. Датируемся: вторая половина 1814 г.

Стихотворение является ответом на записку А. А. Воейковой следующего со-держания: «Сделайте отеческую милость, одолжите, Батюшка, с сим гонцом, по-жалуйста, препроводите мне на несколько часов Грея Вашего английского—где кладбище, если он у вас во владении обретается». Стихотворение Жуковского на-писано на обратной стороне листка с текстом послания Воейковой (Соловьев. Т. 2. С. 118).

Основанием датировки служит следующее соображение: библиотека Жуков¬ского находилась в имении Протасовых Муратово до тех пор, пока поэт не пере¬ехал в Долбино—это произошло в начале августа 1814 г. (см. письмо А. П. Кире¬евской от 31 июля 1814 г. // РС. 1883. Т. 37. № 2. С. 451—452). 18 сентября 1814 г. А. Ф. Воейков уже писал Жуковскому из Муратова в Долбино: «Несчастный друг! Увозя свою библиотеку, ты отнял одно из прелестнейших наших очарований» (Ежегодник Рукописного отдела ПД. 1980. Л., 1984. С. 88). Среди книг Жуковско¬го сохранилось издание: